Из части V. Осмысление (2020-е).

Из части V. Осмысление (2020-е).

19.07.2024 14:40

Рейтинг: 0,00 (0)

Поэт: Leningrad

Серия стихов: Штрихи к автобиографии

...
Неверен вопрос о природе мотива.
Была ли у юноши альтернатива,

Рожденного павшим Советским Союзом,
Работу за хлеб совмещавшего с ВУЗом,

Ненужного всем, но смиренного всеми,
Как в прахе дорожном проросшее семя.

Я был, как монтажник на ветхом стропиле.
Меня ежедневно вперёд торопили.

А там впереди, у приемлющих кротость,
Надстройка со скрежетом падала в пропасть.

Снесённая с мясом средь шумного бала
Она под собою народ погребала,

Влачащий науку, как нищий с сумою...
А пир начинавшийся грёзил чумою:

Пылали шандалы, звенели бокалы,
Громили вандалы, скулили шакалы,

Кричал о предательстве вспоротый петел,
Чадил ИНИОНно-ИТЭФовский пепел,

Летели вовне факультетские чада.
Настала эпоха спасаться из чада,

Но кровью сроднившись с наук пепелищем,
Я сам оказался бесправным и нищим,

Кому не хватало на чай и картофель,
Взиравшим в экстазе на Гения профиль,

С которым... и эти ничтожные крохи
Являлись Реликтом Советской Эпохи.

А профиль смотрел на меня с колоннады.
И вновь наступал я, поскольку «так надо»,

На грабли ушедших в забой поколений,
От белых до красных и чёрных калений.

Теперь не ответить «Кому было надо?».
Верхам ли, которым нужней канонада?

Низам, у которых стабильность в фаворе?
Дельцам, средь которых мздоимец на воре?

Как видно, себе и науке на горе,
Я высохшим руслом струился на море,

По грязной исполненной нечисти жиже,
А Мёртвое море плескалось всё ближе,

Чьей плоти нутро – беспощадное жерло, в
Которой – предателя мельничный жернов,

И, даже, когда бы я был Иорданом,
Я был бы изгажен в урочище данном,

В котором среди мегагрантных веселий
Некрологов скорби незримо висели.
...
Мы были друзьями! Мы были рабами!
С отеческой скорби сродняясь гробами,

Идя ежечасно за совести гробом,
Его предпочли мы и фракам и робам,

И франкам, и евро, и новым приборам,
Стокгольмский синдром обретя за забором,

Любимой обшарпанной клети шарашки,
В которой по телу блуждают мурашки,

От страха доносов на ближних и тлена,
Скрепленного тягостью плана и плена,

Шагая в разрухе уверенным строем,
Как будто бы вновь мы утопию строим.
...
Я рвался в науку с наивностью детской.
Эпоха ж давно не являлась советской.

И только надсмотрщик в докторском чине
Плетьми выбивал мою страсть к мертвечине.

Я мог помогать, но меня отрицали,
Я мог предлагать, но меня порицали,

Когда же испрашивал ближних совета –
С жестокостью бит был у нижних за это.

И падший кагал, в пику чести советской,
Меня поучал, как кормиться в мертвецкой.

В эпохе растлений, распилов, обструкций,
Я был очарован масштабом конструкций,

Советского этноса высших спиралей,
С которых куски в перестройку спирали,

Абортом в зачатке убив коммунизм,
Коль "умный" - не "в гору", всем - "проще же низом".

Я к свету спешил, но бессмысленно это,
Коль вновь за века далеко до рассвета.

И в тёмной распутице, движимый юзом,
Я в пропасть летел с умертвлённым союзом.

Союзу был верен, упорен, идеен
(Как видно, избыточно самонадеян).

Все жертвою пали подобные лица,
О коих, наверно, нельзя и молиться.
...
Наивные пахари! В голода море
Зачем помогали вы жрущим в Гоморре?

Зачем в нечестивых работали доме?
И рай попытались построить в Содоме!

Окститесь, уж полно! И с неба уж сера.
И нового мира мерещится эра,

Последнего боя, и нового рая,
В который не каждый войдёт, умирая,

А дни исчезают, в бесцельности тая,
Её ты обрёл лишь, в борьбе обретая

Права на работу, и меч, и копьё,
И плуг иль станок. Впрочем, что здесь твоё?

Лишь только создатель Господь Всемогущий
Ответит: осилит ли бег свой бегущий.