Мыночь летали

Мыночь летали

12.06.2022 09:10

Рейтинг: 0,00 (0)

Поэт: Δείμοςа (Лариса Коваль)

Серия стихов: Рассказ

Мы ночь летали












- Тссс... - услышал я, вставляя ключ, и почувствовал, как горла коснулось холодное лезвие, а под левую лопатку чем-то ткнули. - Не дёргайся, пока всего лишь поговорим.
В приятном баске с этакой актёрской хрипотцой невидимого за спиной собеседника чувствовалась усмешка: кто-то, вероятно, хорошо знал, чего от меня хотеть и как со мной управиться в нужный момент. А я быстро прокручивал, что бы это могло значить: вот уже два года как я ушёл от всех дел после смерти отца, подцепившего от какой-то элитной проститутки новую пакость вроде давно забытых спида или рака. Девчонка скоротечно умерла через семь месяцев, старик ещё пару лет держался. Матери у нас не было давно, несчастный случай. Я пытался его лечить, поместил в лучшую клинику страны, затем повёз на Тибет к монахам, там предок и скончался. K тому времени не только израсходовались наши с ним финансы, а я ещё и задолжал папашиным партнёрам по двум крупным бизнесам, охотно снабжавших меня деньгами на лечение. Но как только отца не стало, с меня начали требовать возврата долгов.
- Ну? Ты уже сообразил, что от тебя требуется? - нож обухом упёрся в край подбородка и нажал на кость, заставляя меня поднять голову.
- Деньги? - спросил я.
- Хи-хи! Во догадлив! - обрадовался кто-то другой писклявым скрипучим, точно простуженным, голосом. - Узнаёшь?
Перед моим носом помахали листом бумаги и дали полюбоваться на мою же подпись.
Вот суки - и здесь достали! А я был уверен, что ушёл тогда от погони: доки и внешность сменил, уехал в другую местность - и снова всё поменял. В родной дом я заходить боялся - за ним следили со всех сторон. Да и незачем: сейф был пуст. Разве что картины да ковры кому продать - но на это ушло бы время, а мне его не дали. Оставив хату бывшим партнёрам, а ныне - кредиторам, я удрал, словно крыса с тонущего корабля. А что было делать? Денег просить не у кого, посоветоваться не с кем. Я хотел сохранить по крайней мере свою жизнь.
- Ну так что? - напомнил актёрский басок. - Когда отдашь?
- Сколько? Кажется, два миллиона четыреста тысяч?
- Это как это? - очень артистично удивился обладатель низкого голоса. - Эта сумма была полтора года назад, но ведь время идёт, проценты растут!
- Сколько? - я почти выкрикнул это, забыв о приставленном ноже, за что и поплатился: лезвие ощутимо царапнуло кожу.
- Не волнуйся ты так, всего лишь три пятьсот, - ухмыльнулся мой мучитель.
Я мысленно выругался: всего лишь! Да это на целый миллион больше!
- И где прикажешь брать эти деньги?
- А вот это я могу тебе подсказать, - удовлетворённо ответил басовитый. - Через два месяца назначили большие ночные гонки на флаях.

Перед глазами возникли рекламные щиты, расставленные по всему городу и вдоль трасс. Конечно, по сфере разместят всякие препятствия - их надо обойти, иначе, если столкнёшься - уже проиграешь: скорость и время потеряешь. Тряхнуть стариной? За два месяца полностью, конечно, не восстановлюсь. Но ведь когда-то выигрывал! Если к машине притереться... два месяца... мало...
- Кстати, если загоришься или потеряешь управление и не сумеешь вовремя катапультироваться - пушка раздубасит тебя на молекулы вместе с твоим корабликом, - обрадовал басовитый.
- А это зачем?
С такими условиями я никогда не сталкивался, да и в рекламе о таком не говорилось.
- Что - зачем?
- Флай зачем разносить?
- Чудак! Да чтоб мирному населению на башку не свалился! Правительство-то наше завсегда о простом народе заботится, забыл? В общем, каждую машину с земли ведут пятеро: как понятно станет, что неуправляем и до земли уже мало - так и вдарят из пушек. Люди важнее какого-то сумасшедшего флайщика. Понятно?
- Понятно. И что я должен делать?
- Ну, для начала выиграешь гонку, потом получишь деньгу - семь миллионов - и половину отдашь нам.
- А другую половину? - решил я уточнить.
- Себе оставь, - благодушно разрешил басовитый.
- Я могу подумать?
- Можешь. Но выбора у тебя нет. Вот патент на право участия в гонках и десять тысяч на флай. - Я почувствовал, как в мой карман что-то сунули. - Летучку потом возьмёшь себе - презент.
Снова противно захихикал второй, но басовитый шикнул на него, и он замолчал.
- Хорошо, - сказал я, - завтра с утра займусь.

Меня отпустили, но когда я обернулся, уже никого не увидел: вокруг крылечка дома, который я снял, разрослись кусты сирени, к тому же ближайший фонарь как назло уже два дня был разбит. В темноте ночи прошелестела задетая листва, и всё стихло. Я снова взялся открывать дверь, но в замке что-то заело, и ключ не поворачивался. Со злости пнул дверь ногой, подумал и почапал вокруг дома зайти с заднего хода. Но сегодня точно был не мой день: не успел шагнуть через порог, как мои руки оказались вывернуты назад.
- А мы тебя ждём! - радостно воскликнул мужской голос.
Зажёгся свет, и я зажмурился. Когда в глазах перестали плясать тени, я разглядел говорившего: это был один из управляющий делами моего отца: этого прилизанного пухлого типа лет тридцати семи я видел рядом с отцом в Апаллине. Кто меня держал сзади, я не видел.Что ж, значит перед этим со мной побеседовали партнёры по другому бизнесу.
- Что нужно? - спросил я его, стараясь выглядеть как можно спокойнее.
- Конечно, деньги!
- Сколько?
Управляющий достал из кармана бумагу и показал мне:
- Узнаёшь?
Я кивнул: это была моя вторая расписка.
- На текущий момент - три миллиона пятьсот тысяч - и ты свободен, как птичка в полёте! - неловко пошутил управляющий.
Ха-ха: знакомая сумма...
- Но у меня нет денег, - попробовал я возразить.
- Однако, если ты захочешь, они появятся! А ты несомненно захочешь: ведь тебе всего двадцать девять - вся жизнь впереди! Если не оборвётся в каком-нибудь несчастном случае. Но ведь нам это обоим не выгодно, правда?

Этот тип меня раздражал всё сильнее и сильнее, но - жить действительно хотелось, и я продолжал выслушивать его болтовню. А управляющий тем временем заявил:
- Никогда не поверю, что ты упустишь такой случай, как ночные гонки, и не поучаствуешь в них. И, конечно, ты выиграешь. Если захочешь жить. Выигрыш - семь миллионов, половина нам, половина тебе.
Сговорились они, что ли?! И если я обоим отдам по половине, у меня самого ничего не останется. Но тут я понял, что это именно то, что нужно: выиграть гонки, расплатиться с долгами и перестать прятаться по углам.
- Согласен! - громко сказал я.
Управляющий бросил на диван пачку денег:
- Здесь одиннадцать тысяч: десять на машину и одна на патент участника. Дальше сам. Когда получишь деньги - к тебе придут.
Он вышел и зашагал по дорожке. Тот, который стоял сзади, выключил свет и отпустил мои руки. Оглянувшись, я увидел силуэт здоровенного амбала: луна осветила бритую голову в шрамах. Я вспомнил его: охранник и вышибала в ресторанчике отца. Папа всё порывался его уволить, но партнёры отговаривали, дескать, где ещё такого найдёшь страшного да сильного. Я попытался представить, что было бы, если бы я заартачился и не согласился. Представленное мне не понравилось, и я переключился на проблему, где достать надёжную машину. Ничего не придумал, потому что всё время сбивался, представляя себя летящим по трассе, и, в конце концов, лёг спать.

Снилось, как я сажусь во флай, включаю зажигание, как машина рвётся в чёрное небо и там зависает на высоте трёх километров у неонового барьера, отлично видимого с земли. Вдоль барьера стоят десятки разноцветных флаев, а впереди - тьма. Вдруг вся трасса вспыхивает неоном, и гонщики устремляются вперёд, между двумя светящимися трубами, обозначающими внутреннюю и внешнюю границы гоночного пути. А впереди лучатся препятствия: узкие ворота, барьеры со стрелками, показывающими путь их преодоления - пролететь над или под ними. Потом начинаются штриховые участки, которые я уверенно пролетаю, лавируя между висящими в воздухе малюсенькими шариками-дирижаблями в неоновых решётках. Каждый штрих следует обойти по-очереди: один - слева, следующий - справа и не сбить с места. В старых фильмах так мальчишки ездили на двухколёсных открытых машинах. Под утро мне снилась неоновая воронка: это такой снаряд, когда летучка ныряет почти отвесно к земле, а воронка сужается, затем, у самой земли - не выше пятидесяти метров - изгибается параболой и флай начинает движение вверх. Когда же он вылетает из воронки, то тут же должен попасть в такую же параболу, только перевёрнутую. Когда-то нечто-то подобное называлось мёртвой петлёй.

Проснулся я от звона: электронный будильник уже затихал. Посмотрел: восемь. Надо вставать, сегодня много дел. Точнее, одно, но очень сложное - найти подходящий флай. И ещё не факт, что я сумею его найти за один день... Да: надо выпить кофе и окончательно проснуться.

На кухне по стенам играли солнечные блики, они словно подмигивали мне, обещая хорошую погоду и всё такое. Кофе заканчивался, и я подумал, надо бы купить сорт получше, тем более - я сейчас при деньгах: патент на участие уже есть, второй не нужен, так что тысячу можно потратить на себя точно. Неизвестно, правда, во сколько выльется машина, так что остальные двадцать тысяч я решил не трогать. Вскипятил воду и засыпал молотые зёрна. Сварил, как обычно, выпил почти полчашки, но вкуса не ощутил. Заболеваю? Нервы? Нервы, нервы... Надо срочно искать флай: маленький, лёгкий... Сейчас стали делать крупнее, тяжелее. Сел к компьютеру просматривать выставленный товар, но там всё новое, тяжелое, неуклюжее. Недаром говорят, что раньше машины делали инженеры, а теперь - менеджеры. Порыскать по комиссионкам? Открыл одну базу, просмотрел другую, третью... Не то, не то... А что, если... Надо посмотреть: на джанке, бывает, свозят бесхозные машины, вполне годные. Так, где у нас что?

Я записал несколько адресов и поехал смотреть. Обошёл четыре свалки, но или флай попадался совсем негодный к восстановлению, или там вообще не было летучек старого покроя. Разочаровавшись, решил перекусить, но по пути захотелось заскочить в какой-то тупичок (интуиция, что ли?) и там нашёл: небольшая изящная машинка каплевидной формы, в длину - метрa четыре, в размахе - под три. Чуть оцарапанный ладно скроенный корпус, передняя часть с oкруглым носом и уютной компактной кабиной полтора на полтора. Впереди по бокам два турбокомпрессора, сзади, на раздвоенном хвосте - ещё один. Крылья короткие, напоминают ласты дельфина, без всяких новомодных свистелок, отчего флай только выигрывает - не придется заново учиться летать. Красотка! А царапины свежие: видать, здесь уже, на джанке, постарались. И внутри всё в порядке, даже немного топлива осталось, звук мотора ровный, не дёргает. Тут же оформил флай на себя и всего за две тысячи семьсот. Всё-таки свалка - великая вещь!

Прямо на купленной машине добрался до ближайшей заправки: ничего летучка, такая лёгонькая, послушная, равновесие держит отлично. В моторе, конечно, что-то пощёлкивает, старенький уже. Ничего, ещё поработает: обновлю прокладки и всякие другие причиндалы. Такой перебрать, почистить, промаслить - не подведёт. Запчасти к старым моделям слава богу кое-где продают. Полетел в ангары: чтобы довести летучку до ума, нужно место, а в ангарах его можно снять задёшево. Там заплатил за два месяца и расположился в угловом, светлом - окна с двух сторон - закутке. Разобрал мотор: ничего страшного, изношенность минимальная. В блокнот записал всё, что нужно обновить плюс кофе, и отправился по магазинам. День прошёл в приятных хлопотах и незаметно.

Потом оказалось, левое крыло в одном месте треснуло: залатал куском металла, вырезанным из другой машины, восстановлению уже не подлежащей. Долго зачищал сварочные швы, чтобы никакие неровности не остались и не повлияли на устойчивость, манёвренность и скоростные возможности летучки. Около недели провозился на земле, потом начал потихоньку летать, постепенно обнаруживал всякие мелкие неполадки, исправлял их. Последний месяц я носился по ночам над огромным стадионом за городом, притирался к машине, ловил её вздохи и выдохи, словно это была женщина, подчинял её своим желаниям, поворотам, манёврам. К началу гонок мы понимали друг друга, как одно целое.

***
Вот уже который раз мне грезится трасса и как я лечу по ней, преодолевая разные препятствия. Назойливо преследует мысль о выигрыше, с ней же и просыпаюсь, гоню от себя, пытаюсь думать о другом, к примеру, погоде, и снова вижу себя в чёрном небе с неоновой подсветкой границ дорожек. Что ж: летучка уже обновлена и отлажена под меня, под мой характер: я чувствую её, как себя, а она чутко реагирует на мои манипуляции с ней. Приближается та самая ночь. Я уже договорился с бывшими партнёрами отца, что взамен денег получаю расписки, где обозначено, что больше я никому ничего не должен. Бумаги будут заверены при мне у нотариуса, курирующего гонки. Осталось только выиграть, и я это сделаю: ради себя, ради своей свободы от прошлого.

Вечер. Кажется, сегодня темнеет особенно быстро - я не успеваю за временем, оно мчится, как бешеное. Вот небо уже совсем черное. Сейчас на нём видно много звёзд, но когда всё начнётся, неоновые подсветки затмят их. Потянуло на стихи, вспомнилось давно забытое:

Но звёздочки останутся с тобой
И будут освещать твой путь по небу:
Тебе и гнаться ночью не впервой,
И флиртовать с сестрой-близняшкой Феба.

А где-то пронесётся уголёк
Бесшумною, звериною повадкой:
Упавшая звезда - тебе намёк
Желанье быстро загадать, украдкой.

Сажусь во флай и ласково провожу по рулю: “Не подведи”, - шепчу машине, и она словно отзывается на ласку - кресло чуть проминается под моим телом и плотно обволакивает его с боков. Закрываю двери и проверяю систему катапультирования: всё хорошо. Включаю зажигание и плавно поднимаю машину к светящемуся барьеру. Флай ровно, чуть слышно, гудит, и я успокаиваюсь: всё будет хорошо, победа будет за нами. Смотрю вперёд, заранее намечаю трассу в ночном небе. Чувствую, сейчас будет старт, - не прозевать бы, не упустить те мгновения, которые могут оказаться решающими. Есть! Впереди вспыхивает подсветка трассы, я выжимаю рычаг управления двигателем и устремляюсь вдогонку: путь длиннющий, и ограничивающие трубы зажигаются не за один момент, а очень быстро последовательно. Вошёл в полосу препятствий: одно, другое, много... То и дело мелькают вспышки: гонщики не справляются с управлением и врезаются друг в друга. Их машины горящими факелами устремляются к земле и мгновенно исчезают. Вряд ли кто-то успевает катапультироваться...

Пока справляюсь, но уже не отмечаю, что и как прошёл, просто делаю своё дело гонщика. Не заметил, как закончился штриховой участок и снова начались барьеры. Воронка... такая же, как во снах, ничего нового. После неё снова попал в штрихи и - финишная прямая. Наращиваю скорость до запредельной. Впереди маячит флай, обозначенный синим неоном. Мой цвет - зелёный. Машина нервозно дрожит, но явно не разваливается. Через несколько мгновений чувствую, что скорость установилась, идём ровно. Догоняю синий и подныриваю под него наискосок к внутренней границе, слежу по приборам - главное, не переборщить, не выйти за пределы трассы. Ещё чуть-чуть увеличиваю скорость, выскакиваю под самый нос синего. Кажется, он даже шарахнулся. Ну что ж, нервы не у каждого выдержат такое.

Обгоняю какой-то фиолетовый флай, идущий справа, и почти утыкаюсь в громоздкую машину с оранжевой подсветкой. До этого она шла метрах в пяти от внутренней границы, но стоило мне догнать её, как она метнулась влево и преградила мне путь. Сунулся было тем же манёвром - под брюхом, так чуть не угробился: хорошо, вовремя заметил, что и оранжевая проваливается. Такая если прижмёт собою - конец. Пробую обойти справа - снова этот флай передо мной. Беру немного выше, чтобы перепрыгнуть, и тоже не выходит: впереди идущий шустро подскакивает кузнечиком, несмотря на габариты. Делаю обманный манёвр: начинаю как будто к центру и ловлю момент, когда туда же двинется оранжевый, жму на педаль, чтобы обойти его справа, приближаюсь - и он возникает прямо перед моим носом, а я едва успеваю сбросить скорость. Помотавшись в хвосте туда-сюда, понимаю, что не пропустит. Иду за ним, прикидываю, что можно сделать. Летучка тем временем послушно несётся к финишу, обозначенному алым квадратом. Второй, за оранжевой. А мне надо прийти первым.

Смотрю на приборы: до финиша меньше километра - это семь секунд . В отчаяньи ору что-то матом и - вспоминаю манёвр, описанный в учебнике, правда, совсем не для флаев. Времени на раздумывание нет: либо я первый и живу дальше, либо - мне уже всё на три буквы.

Концентрируюсь и резко ставлю машину на правое крыло - в таком положении она занимает места втрое меньше. До упора вжимаю педаль и ужом проскальзываю между спешащим к центру оранжевым и внутренней границей трассы. В голове нарастает давление, в ушах звенит. Ещё мгновение - и так, в положении крена, ласточкой влетаю в огненные ворота. Первый? Возвращаю машину в нормальное положение и вижу перед собой в чёрном небе огромные неоновые буквы - мой номер и ник: Грин. Зелёный. Да! Пульс стучит как бешеный, в глазах всё начинает расплываться. Пот? Слёзы? Ну что ж - мне можно, я выиграл. Получу деньги и наконец рассчитаюсь со всеми.

Приземляюсь на обозначенное место. Вокруг бесится толпа: что-то орут, (хотя звук в закупоренный флай не проникает, это понятно по раскрывающимся и закрывающимся ртам, - видел такое однажды: показывали старый-престарый фильм, немое кино), машут руками и бегут ко мне. Сейчас надо выйти и помахать им в ответ, поблагодарить за внимание. Не снимаю - сдираю руки со штурвала: пальцы не распрямляются. Ну что, дело сделано. Теперь - деньги, расписки и - долгожданная свобода от всех и вся. Вылезаю из машины и чувствую, что ноги подгибаются и не хотят идти. Из толпы выскакивают несколько человек и подхватывают под руки. Один из них шепчет: иди за деньгами. Ну да, это всё те же бывшие партнёры: пасут меня, боятся выпустить из рук. Ладно...

Так, под конвоем, я добрался до центрального офиса. Дальше пошёл один - провожатых не пустили. В помещении сидели пятеро. Один из них встал и представился:
- Распорядитель гонок, ваш покорный слуга. Это, - он показал кистью руки в изящном поклоне на сидящего справа тучного человека, - наш дорогой спонсор, а вот - показывает на сидящих слева - наши нотариусы. Мы поздравляем вас! Гонки были тяжёлыми, и вы справедливо заслужили приз. На какое имя вам выписать чек?
- Я бы хотел два чека, поровну, оба на предъявителя.
Распорядитель посмотрел на спонсора, затем на законников: все утвердительно кивнули.
- Что ж, желание победителя - закон.
Он выписал мне два чека и поставил свою подпись, следом расписался спонсор. Затем их проверили нотариусы и все трое по-очереди тоже расписались на чеках. Последний протянул их мне.
- Дело в том, - сказал я, - мне нужно их отдать - это мои старые долги.
Спонсор посмотрел на меня:
- И что вы хотите?
- За дверью стоят мои кредиторы с расписками, что я им ничего не должен. Я бы хотел, чтобы ваши нотариусы проверили их и заверили своими подписями и печатями, и прямо здесь и сейчас я совершу обмен бумагами.
- Нет проблем, - спокойно сказал спонсор. - Пригласите их в кабинет.
Я встал, подошёл к двери и открыл её настежь. Показал чеки. Ребятки вскочили и поспешили в кабинет. Ну, ещё бы: два года ждать, пока им отдадут их миллионы. Про то, что частично эти деньги принадлежали и отцу, я предпочёл забыть, чтобы жаба не душила. Мы сделали, что хотели, и я первым вышел из кабинета. Следом - бывшие кредиторы.

Я уже направлялся на стоянку своей летучки, когда услышал за спиной негромкий разговор бывших своих кредиторов. К тому, о чём они говорили, я не прислушивался, но мне показалось, что они о чём-то спорили. На подходе к флаю оттуда донеслись крики и, вслед за ними - выстрелы. Я усмехнулся: конечно, при виде чека в три с половиной миллиона у другой стороны каждой из них захотелось большего. Что ж, говорят: жадность фраера погубит. Пусть разбираются, но без меня.

Несётся флай по небу, по прямой,
Несёт меня по жизни - странно сложной,
Мы ночь летали, а теперь - домой,
По траектории единственно возможной.