О Музах Бориса Пастернака.

О Музах Бориса Пастернака.

10.06.2019 02:03

Рейтинг: 0,00 (0)

Поэт: Эдуард Агасандян

Серия стихов: Большая поэма о поэтичных музах

БОЛЬШАЯ ПОЭМА О ПОЭТИЧНЫХ МУЗАХ
ВСЕМ МУЗАМ ПОСВЯЩАЕТСЯ

ЧАСТЬ 7. О МУЗАХ БОРИСА ПАСТЕРНАКА
Друг, хочу я к Пастернаку обратиться.
Но тут меня обуял страх великий.
Тот страх, о котором Навои писал,
Готовясь к написанию «Фархада и Ширин»,
Чтобы сравниться с гением Гянджинца.
«Быть надо гениальным Львом,
Чтоб рядом с ним присесть,
Тем более, чтоб в драку с ним залезть».
Но здесь есть масса и других проблем.
О Пастернаке уже так много написали.
Об этом Навои меня во сне предупредил,
«На той лужайке, где не первый ты,
Как соберешь ты лучшие цветы».
Но друг, мои барьеры гораздо ниже
Чем те, которые штурмуют олимпийцы.
О музах я Бориса решился написать.
Но тут меня подстерегла другая напасть.
Использовать источник «ЖЗЛ», нельзя,
Как «Жизнь задолбавших вас людей»
В итоге выйдет ихтамнет или гибрид-
Как не было там секса, так и нет.
Но это не беда, я знал об этом раньше.
Наш ЛБ не Дон Жуаном вовсе оказался.
Но музы были - у нобелевского гения
Их не могло не быть, таков закон поэтов.
Но слава цифрам, явился к нам инет,
Жить стало лучше, да и больше лет.

Одна из этих муз, была так им любима,
Что о женщинах таких сложили поговорку,
«Мал золотник да дорог». Но ЛБ створил
Гораздо больше. Он подарил Ивинской Ольге
Бессмертие, описывая Лару в своем Живаго.
И дочка Ольги в романе, как дочка Лары.
Любовь к Ивинской, яркая, как вспышка
Света, накал страстей в шопеновском
Концерте, как яркий выстрел линий
Фейерверка, дарящий цветные карнавалы
В темноте, когда они в любви сливались
Вместе. В «Когда разгуляется» ЛБ писал,-
«О если бы я только мог, хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк о свойствах страсти,
О беззаконьях, о грехах, бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах, локтях, ладонях.
Так некогда Шопен вложил живое чудо,
Фольварков, парков, рощ, могил в свои этюды».
Красивый яркий гармонический союз.
Поэт влюбленный, как неожиданный сюрприз
Потряс Ивинскую влюбленную в него,
В его стихи, еще студенткой. В день
Его признания она всю ночь писала исповедь
Своей, изрядно сложной жизни. В 47-м они
Пошли по жизни вместе все. Семья Ивинской,
Нейгауз Зинаиды, Пастернака первая семья.

В году 35-м Пастернак уходит в переводы
И занят этим последние 15-ть лет.
Подвиг этот был сродни Гераклу,
А творчество, при этом, было так высоко,
Что он поднялся к Гнедичу на пьедестал.
Здесь, том трагедий Вильяма Шекспира,
Великолепные стихи грузинских лириков,
Яркий перевод Шандора Петефи
И переводы «Фауста» две части, Гете.
Античный подвиг греческих героев.
Храню я этот том Шекспира и том Гете,
Как лучшие из тех, кто делал переводы.
Как Байрона бесценный Дон Жуан,
Творенье Гнедича, как пестрые узоры
На тех коврах, что ткал всегда Иран.
В инете много портретов Ивинской Ольги.
Один из них просто поражает. Женщина
Блистающей красы, изящества и вкуса.
Она светилась вся, словно свет с улыбкой.
И чувственность ее была также высока.
Фигура женщин Рубенса творенье.
Всегда спокойна и с деловой ухваткой,
Все 10-ть лет работы над Живаго.
Все эти годы, Ивинская, душа романа.
Вела всю переписку, правку, корректуру.
Женщинам таким всегда сонеты пишут.
Решился вместе с Фетом к ней писать.
На заре я ее разбужу,
На заре мне так сладко любить,
Бархат тела ее обнажу,
Море страсти желаю испить.
Ложе розами ей застелю,
Стан шафраном любви оботру,
Все ложбинки груди обойду,
Всем овражкам я песню спою.
И душа ее так горяча,
Так глубок упоительный стон,
Золотясь, сбегают с плеча,
Водопады сверкающих волн.
Так развеял ли грусть я твою ,
Примешь ль музыку фетовых строк,
Ты неси шепчу я себе,
28-мь тех ласковых строк.
И чем ярче сверкала гроза,
Тем яснее являлись слова,
Чем светлей становилась она,
Тем страстней проходила игра.
Я не раб говорил я себе,
Я не вспомню о ней никогда,
Но лишь только войдешь ты ко мне,
Весь я жертва Судного дня.
Потому вот на стройной груди
Серебристое утро блестит.
Разбуди ж ты ее, разбуди,
На рассвете так сладко любить.

Сам Бог поэзии явил свое лицо.
А Боги, ведь, не могут ошибаться.
С царицей муз Ларисой Рейснер,
К тебе пишу коротенькие строчки,
Сжимая ручку или чистый лист,
Поэта муза ты или журналист,
Ты словно Ева из райского Эдема,
Борису ты была посланник неба.
Когда партпрессинг достиг предела,
Они решили вместе уйти из жизни.
О них обычно говорят: «Жизнь пройти-
Не поле перейти». Были и грозовые
Облака и сами грозы. Одна из этих
Молний ударила в 60-м и не стало
Пастернака. ЛБ был просто гений.
Я старался лишь издали взглянуть
На жизнь его, на увлечения и страсти.
Ведь это все едино меж собой.
Нельзя писать о музах без любви,
Иначе все мы будем словно сухари.
Но я боюсь хоть рядом с ним присесть,
Тем более что вызвать на дуэль.
И поражает преданность его,
Ведь жил на три семьи и никого
Не бросил. Все это просто потрясает.
Его прозорливость в «Докторе Живаго»,
Где героиня Лара, влюбленная в героя,
Отдается другому и не достается никому.
А сам Живаго, как и вся Россия,
Жертвы жестоких перемен на плахе.

Первый после Пушкина, поэт, москвич,
Родившийся на стыке двух веков,
В семье, где все искусство - живопись,
Музыка, стихи, были воздухом их жизни.
Отец окончил академию художеств.
Мать поэта- музыкант и пианистка.
С юных лет остались в памяти поэта
Музыкальные вечера в семье и гости,
Друзья отца - Врубель и Горький,
Ключевский и Верхарн, Серов и Васнецов,
И два старца блистающих сединами,-
Николай Николаич Ге и Лев Толстой.
Хочу нарисовать портрет Бориса.
Высокий ростом, с мажорным баритоном,
Темно карие лучистые глаза,
Простодушная доверчивость лица,
Свободно знавший, аж четыре языка.
Пианист, философ, полиглот, поэт.
Был молодым до самого конца.
Был стройным, гибким и подвижным.
Последние 15-ть жил в Подмосковье,
Где раннею весною, боготворя природу,
Бежал еле заметной тропкой,
Чтоб с головою броситься в Сетунь.
Там же развел свои он огороды.
В дни июля палящего нещадно,
По пояс голый выращивал картофель,
Лук, морковь, укроп, чеснок,-
Все что нужно для своего стола.
Ходили по грибы со всей семьей,
С гостями, в союзе Междусердым.
Сосед его, Чуковский, вспоминал,
Как он стремительной пробежкой
Проносился мимо того погоста,
На котором сегодня похоронен,
Чтоб успеть на отходящий поезд.
Но поезд поэтичной жизни
Все больше ускорял свой бег
И в 60-м поэт однажды не успел.
Дмитрий Львович Быков, поэт,
В лекциях своих о Пастернаке,
Вспоминая о могиле в Переделкино,
Благодарит Квентина Тарантино
За то, что он своим приездом
На могилу, заставил нашу молодежь
Читать «Доктор Живаго» и его стихи.

Простите все любители поэзии ЛБ,
Что так отвлекся я от темы главной.
Постать вся поэта для меня важней.
Иначе, просто нельзя и не бывает.
Но поиск муз и для поэта был не прост.
В годах тридцатых он встретил Зинаиду,
юности с поруганной судьбой.
Когда-то в юности в Москве ЛБ увидел
Церемонию приезда турецкого султана
И его охрану - группу женщин боевых,
Воинственных рабынь восточного царя,
Как мамлюки в юбке, с луком и мечами.
Эта встреча потрясла Бориса. Доля
Поруганной и оскорбленной женщины
Стала центральной для него - в стихах
И прозе и в личной жизни. БП писал,
«Но так как с ранних детских лет,
Я сильно ранен женской долей,
И весь готов сойти на нет
В своей бескомпромиссной воле».
В году 30-м Пастернак был ранен
Судьбой Зинаиды Николаевны Нейгауз.
В юности, когда нимфетки как редкие
Цветы, ее, как и Набокова «Лолиту»
Не обошла та напасть… Бориса
Потрясла ее судьба и он влюбился.
В поздней юности она стала музой
И женой прославленного пианиста
Генриха Густавовича Нейгауза.
Судьба его сложилась счастливо.
Детство прошло в Елисаветграде
В семье музыкантов, основавших
Муз. Школу работавшую и сегодня.
Я был там в 2000-м году.
Вошел, поднялся по мраморной и
Белоснежной лестнице на 2-й этаж,
В двухкомнатный музей Нейгауза.
Небольшая зала. Стоит рояль.
На нем роскошные и свежие цветы
В хрустальной вазе. Письма и фото
ЛБ и Зинаиды я читал и видел.
Меня перенесло в «Лето Господне»
Ивана Шмелева, в мир Замоскворечья.
После музшколы Генрих учился
В Вене, в Риме у Годовского. Освоил
4 языка. Полтора года прожил
В Италии, во Флоренции. В юности
Дружил с Артуром Рубинштейном
И своим троюродным братом Каролем
Шимановским, польским композитором.
Дядя Нейгауза, известный пианист
Блюменфельд Станислав Михайлович,
Учил детей родной сестры Петра
Ильича Чайковского, Александры
Ильиничны Давыдовой. В году 87-м,
Летом, он гостил в имении Давыдовых
И влюбился в племянницу Чайковского,
Татьяну Львовну. Через год, Татьяна
В Париже родила мальчика, назвав
Жоржем-Леоном. Петру Ильичу как раз
Исполнилось 43 г. И он усыновил его.
В сер. 20-х Луначарский пригласил
Блюменфельда и Нейгауза на работу
В московскую консерваторию, где
Нейгауз подготовил миру гениальных
Виртуозов форте музыки - Якова Зака,
Эмиля Гилельса, Святослава Рихтера,
Версаладзе- всего 32 ученика. Блеск
И славу мировой музыки. В Москве
Дружил с семьей Владимира Горовица.
С началом войны счастье музыкальной
И личной жизни закончилось.

Арестован НКВД в ноябре 41-го г.,
Когда фашисты подошли к Москве.
Началась эвакуация номенклатуры
И людей искусства, но Нейгауз
Не уехал из-за сына лежавшего
В больнице. Генриху Нейгаузу, немцу
По рождению предъявили обвинение
В измене родине, что он специально
Не уехал в эвакуацию и остался
Для встречи фашистов в Москве.
Следствие шло два с лишним года.
Сидел он в Лубянке, где его кормили
Супом из хвостов селедки.
Нейгауз заболел цингой, оброс
И стал неузнаваем. Спасали все,
Включая Пастернака. И все ж спасли.
Но сына он не спас. Адриан скончался
В 45-м. И снова началась работа.
Школа Нейгауза - лучшая в мире
В трактовке творений музыки Шопена.
Почти как автор. Здесь я вспомнил
Как однажды в Нью-Йорке на концерте
Владимира Горовица исполнявшего
Концерт Рахманинова явился автор.
Потрясенный виртуозной техникой
Пианиста, Рахманинов признался, что
Больше не будет играть 3-тий концерт.
А ведь тогда все знали, что лучше
Самого автора его форте концерты
Никто не исполнял. К тебе я обращяюсь
Мой музыкальный брат с просьбой,
Еще раз найти в ютьюбе эту запись.
Тогда поймешь отказ Рахманинова
Исполнять свои концерты публично.
В юности я собирал своих кумиров
В фонотеку. Мы тогда гонялись
За концертами Шопена только
В исполнении Генриха Нейрауза.
Я до сих пор храню эту пластинку.
Она хоть и шипит, скрипит, хрипит,
Но по-прежнему мне душу ублажает.
Чародей Нейгауз со мною навсегда.
Профессор музыки, он готовил
Пианистов в Грузии и Елизаветграде.
К нему на прослушку пришла девица,
Дочь царского генерала Николая
Еремеева, Зинаида Николаевна.
В юности она окончила институт
Благородных девиц с серебром,
При попечительстве принца
Ольденбургского - основателя
Кавказской ривьеры Гагры.
В ней все тогда слилось в едино-
Красота и ум, фигура, чувства,
Талант и виртуозность. Нейгауз
Пол года занимался с ней, готовя
К публичным концертам и Зинаида
Стала женой Нейгауза. Родился
Первенец, сын Андриан. В 27-м сын
Станислав. В году 31-м Зинаида
Меняет мужа и фамилию на Пастернак.

В 38-м-сын Леонид в честь деда поэта.
Как Зинаида стала музой поэта Пастернака,
Сейчас я поэтичный поведу рассказ.
Напомню только, что поэт в юности
Был ранен женской долей, а Зиночку
Ранила своя родня в ранней юности.
Эту мрачную историю она сама
Поведала Борису, еще когда дружили
Три семьи в Ирпени и в Переделкино.
Асмусы, Нейгаузы и Пастернаки.
Союз шестисердый к любви воскресший.
Супруга Асмуса влюбилась в Пастернака,
А Пастернак влюбился в Зинаиду.
Нейгауз встретил свою первую невесту,
Милицу Сергеевну Соколову-Бородкину.
Весь этот калейдоскоп любви в 30-м,
Напомнили мне стихи ЛБ о самоубийстве
Маяковского в Москве, летом 30-ого.
«Грачи в чаду от солнцепека,
Разгоряченно на грачих, кричавшие
Чтоб дуры впредь не совались в грех,
Да будь он лих» . И Борис из-за греха
Покончил жизнь самоубийством, лихо
Выпив йода в доме Генриха Нейгауза.
Спасала Зинаида. Сказался опыт
Сестры милосердия в годы 1-ой м. в.
Разводы были тяжелыми, но все минуло.
Через 27 лет она вторично спасала мужа
От инфаркта, подарив два года жизни.
Зинаида Николаевна Пастернак
Умерла в 66-м, могила рядом с мужем.
Это ей он строчки посвятил,-
«Красавица моя, вся стать,
Вся суть твоя мне по сердцу,
Вся рвется музыкою стать
И вся на рифмы просится.
Красавица моя вся суть,
Вся стать твоя, красавица,
Спирает грудь и тянет в путь
И тянет петь и – нравиться».
Всем музам в соем труде немалом
Я письма посвятил как грациям своим,
Теперь и к Зинаиде слова свои несу.
Друзья любимые и верные мои,
Узнайте вы волнующую сладость,
Как луч зари сверкающий вдали,
Вы нимфе молодой пропойте радость.
Словами яркими, красивыми блистайте,
С груди волшебной глаз не отрывайте,
Слова любовные вы в рифмы обертайте,
Трактаты о любви всегда читайте.
Теперь один брожу я в тишине,
Исчезла нимфа и нет в душе горенья.
Бывает так в холодной высоте,
Безводных облаков движенье.
Уже я больше не рифмую слов,
Хочу проснуться от грез своих и снов,
Ей больше не несу сверкающих даров,
Иду я мимо всех амуровых богов.
И к вам я Зинаида принес букет из роз.
Из всех букетов он явно самый скромный,
Но вы как муза пианиста гения,
Знаете, что любимый ваш ноктюрн Шопена
Как и его этюды, также малой формы.
Мое письмо к вам и есть ноктюрн из слов,
Ко всей большой поэме из поэтичных снов.
Ахматова о творчестве Бориса Пастернака
Писала,- «он весь мир заставил плакать,
От любви к земле своей».

Теги: музы, пастернак