ПОСЛЕ БАЛА

ПОСЛЕ БАЛА

29.06.2013 14:56

Рейтинг: 0,00 (0)

Поэт: FlurZinnatullin

Серия стихов: Без серии

Над столичным Петроградом
Туман утренний стоял.
Прохладно было, влажным хладом
Воздух осени дышал
На улицах старинных. Тишина
Висела мирно над Невой
Покойной. Шла одна
По промерзшей мостовой
Карета улицей пустой.
Безлюдно было все кругом.
Глухи улицы, каналы - сном,
Казалось, город позабылся.
Вдруг перед каменным крыльцом
Экипаж остановился.
Из него две вышли тени.
Ступив на гладкие ступени,
Они направились вдвоем
В высокий и старинный дом.

Они, в безмолвии вошед,
Прошли тотчас же в кабинет.
Михаил расположился
За письменным столом. Евгений
Изнемогая от мучений
На кресло тяжко опустился,
Склонил голову. Евгений
Был пасмурен, - казалось он
Был душою погружен
В бездну горьких размышлений.
Его томил какой-то сон.
Безмолвный, страшно бледный он
Сидел недвижно. Михаил
Вздохнул глубоко. На бюро
В сторону он отложил
Тетрадь, стакан чернил
И медное свое перо,
И стал неспешно собираться.
Надел шинель, и зашагал
К дверям. Недвижим продолжал
Евгений в кресле оставаться.

Выйдя, на улицу ступив,
Михаил, опершись о гранит:
«Что за болезнь его томит? -
Шепнул взоры опустив, -
Все не пойму». И молчалив,
В объятьях сумрачной тревоги,
В смятенье, вдоль дороги
Пошел неспешно.
Ночи мгла
На город северный сошла.
Но жители его не спали.
Чугунных, стройных фонарей
Лучи дороги освещали,
И люди толпами блуждали
Среди мерцающих огней
Вечерних улиц. У крыльца
Большого белого дворца
Кареты в ряд один теснились,
Люди, слуги там носились
С улыбкой мертвою лица.
В зале пышного дворца
Горело тысяча огней,
Смычки ревели, тьма гостей
На паркете гладком зала
Кружилась следом вихрю бала.

Девушки кругом сияют;
По их пленительным плечам
Кудри лентами спадают,
И стройный стан их обвивают
Перья с шелком пополам.
И взоры их к себе манят;
Их локоны и кроткий взгляд
Влекут красой к себе невольно,
И на красавиц богомольно
Все с некой нежностью глядят.
На стульях дамы записные
С присущей строгостью во взоре
Сидят чинно. В их уборе
Камни светятся резные.

В отдаленьи, у колонн
Стоял Евгений; мрачно он
На все глядел. Поодаль от него
Был в беседу погружен
Со всем вниманьем друг его.
Не примечая ничего,
С послом английским Михаил
О чем-то долго говорил.
Затем раскланялся учтиво.
И вышел хмурен из дворца
На улицу. Он молчаливо
Зашагал. Черты его лица
Вдруг исказились; торопливо
Он стал водить во мгле глазами
С боязнью некою. Казалось
Тогда, ему, что меж домами
Нечто тайное скрывалась.
Оторопел он; вспомнил живо
Беседу всю со стариком -
Возникли разом мысли в нем,
Внушая ужас. Торопливо,
С боязнью мрачной на челе,
Он сел в карету.
В ночной мгле,
Вдоль набережной стройной,
Михаил спешил домой
Стрелою. Мрачный, беспокойный,
Наедине с самим собой,
Тогда предался недостойной
Мысли он.
К Евгению домой,
Не видя ничего пришед,
Прошел к себе. И тьму газет
Стал читать он без разбору,
Все перебирать, подобно вору,
Листать с начала и с конца...
С ужасной бледностью лица
Он вдруг остановился...
Прочел ее... еще - и повалился
Словно камень...
Утра солнце
Светило в тусклое оконце
Громад большого кабинета,
И освещало на полу
Газет свалку. В лучах света
В дальнем от окна углу
Сидел несчастный Михаил.
И сам с собой говорил.
Уста бледные шептали
Слова не связные, стояли
Глаза недвижно, словно горы...
Его каменные взоры...
В них что-то тайное скрывалось.
Мрачный, бледный он
В бездну тяжких дум, казалось,
Был душою погружен.
Прошла минута - бедный он
Встал, облокотись на стол,
И к Евгению пошел.

В то утро пасмурный Евгений
Из-за вчерашних треволнений
Постель свою не покидал.
Ничего не видел. Темных дум
Был полон. Так печален и угрюм
Что друга вовсе не слыхал.
Михаил к нему подсел
И в думе строгими глазами
Со вниманьем осмотрел.
Прощупал пульс его, местами
Прослушал грудь и под лучами
Его очи осмотрел.
Глаза бездушными казались;
И в них печалью отражались
Тоска и боль. Евгений
Живым казался мертвецом.
Михаил скорей письмом
Картину мрачных наблюдений
Записал и вышел вон,
В размышленья погружен.

«Печальный, страшно бледный
Он мертвецом живым казался.
Поодаль ото всех старался
Быть всегда. Несчастный, бедный
Он один все оставался.
Не говорил. И спал все днем.
И ничего сказать о нем
Никто не мог. И на прогулке,
В тот вечер, в темном переулке
Не он ли скрылся за углом?
Еще на вечере старик притом
Болезнь его всю описал
И безжалостным перстом
На Евгенья указал...»

Так думал Михаил. И было
В то время грустно. Дождь уныло
Стучал по окнам. Ветер воя,
Дул печально... и сурово, -
«Вампир, вампир», - стучало снова
В ушах у нашего героя.
Его томил какой-то сон.
Он был, казалось, оглушен
Шумом внутренней тревоги.
Прошел день; и ночь... но он
Не покидал своей берлоги.
Сидел один. И в тишине
Стук часов лишь раздавался,
Да дождь в окно к нему стучался,
Но не слышал он - наедине
С самим собой он оставался.
И так сидел он день и ночь...
Себя не смея превозмочь...
Сидел, как призрак, как Евгений
Бледный, мрачный, без движений
Каких либо.
Вдруг он встал...
Ночь стояла. Бился вал
В края каменных ступеней.
И было все кругом темно;
Дождь сердито бил в окно;
И ветер грозно завывая,
Хлестал по окнам.
Гробовая
Покрыла бледность Михаила,
Когда вошел он в кабинет
К Евгению, и озарила
Вдруг все молния - ему открыла
Она на друге мертвый след.

Михаил вдруг отшатнулся
В ужасе, назад качнулся
Готовый на паркет упасть,
Но воля возымела власть;
И он, не слыша ничего,
К Евгенью тихо подошел,
Взял за руку, и близь него
Письмо какое-то нашел.

Что было в том письме известно.
В нем, пред смертию своей,
Евгений наш весьма любезно
Указал причину ей.
Но Михаил сокрыл от света
Письмо друга своего.
И только стены кабинета
Знают истину всего.

В свете толки все ж ходили.
Одни люди говорили,
Что болезнь его свела,
Другие - скуку затвердили,
Болтая, что хандра взяла.
Им дамы, улыбаясь, вновь
Отвечали, что виной любовь.
Один старик все говорил,
Что вампирам был Евгений,
Что колом, без сомнений,
Михаил его убил.