Терские Были

Терские Были

25.07.2005 15:00

Рейтинг: 0,00 (0)

Поэт: Юрий Скляр

Серия стихов: Избранное

Правдивая повесть


ГЛАВА 1

Я хочу без выкрутасов,
Чисто русским языком,
Оседлав с трудом Пегаса,
Рассказать вам о былом...
Дед мой был казак могучий,
Кулаки,как жернова,
Грудь подобна горной круче,
И, как глыба, голова.
Шутковал-ломал подковы,
Полный воз приподнимал,
Словно нитку, рвал оковы,
И медведя обнимал.
Во главе стола по-царски
Восседал, усы бодря.
Не хмелел,лицо лишь краской
Наливал от чихиря.
Заводил лихие песни,
Терцев, смелых казаков.
Пол трещал в хатёнке тесной
Под ногами плясунов!
За гармоникой чеченской
В такт постукивал ногой.
И ломался стульчик венский
От нагрузочки такой!
Уморившись от лезгинки,
Затихал на время дед.
И папахою-тавлинкой
Вытирал от пота след.
И московского студента
Подзывал поближе сесть,
И пытал: "Что из момента
Политического, днесь?
Кто у власти, чем прославлен,
Не казачьих ли корней?..
А чечены, так же в плавнях
Режут наших сыновей?
Иль испробовав казачьих,
Острых, сабельных клинков,
Примирились с неудачей,
Заимели кунаков.
Сам не раз бывал в ауле
Горца, брата моего.
Где чихирь, как воду дули,
Хоть он нехристь, что с того?
Я его в войне турецкой
От сердара заслонил.
Без коня, и в сече зверской
Тот его бы полонил.
Породнились мы с Ахмедом,
Кровь смешали пополам.
Дух вражды с тех пор неведом
Был нам братьям, кунакам.
Но ходил всегда с опаской
Я Ахмедовой тропой.
Не обманывался лаской,
Дикаря. Знал, кто такой...
Раз, забывшись, устремился
Впереди Ахмеда я,
Путь в горах змеёю вился
В наши мирные края.
Посреди дороги дальней
Вдруг Ахмед воскликнул: "Стой!
Впереди кордон и плавни,
Следуй лучше-ка за мной...
Кровь моя в груди вскипает,
Руки щупают кинжал..
Вдруг зарежу. Алла знает,
Что чеченцу приказал..."
И с тех пор, как можно реже,
Я у нохчей гостевал.
Так и жди - любой зарежет,
Несмотря что ты амбал.
С давних пор у них ведётся,
Тот джигит, кто украдёт
У соседа, что придётся,
И по глотке резанёт.
Так разбойному народу
Завещает их адат:
Христианская порода -
Для набегов сущий клад.
Угоняли скот и женщин
Из разграбленных станиц...
Но и я признаюсь, грешный,
Резал их, как диких птиц.

Налетали на аулы,
Брали саблею дуван.
И горянок стройных, смуглых
Принимал казачий стан.
Уважали мы друг друга,
Примирялись не коря.
Воевали вместе слуги
В сотнях белого царя.
Жизнь текла своим порядком.
Воевал, пахал, любил,
Изменял жене украдкой,
Для семьи казну копил...
Я зимой не гулеванил,
Как соседи-казаки.
Нанимал волов и правил
К Волге-матке напрямки.
И назад с обозом полным
Возвращался посолонь.
Продавал джигитам горным
Осетра, леща, чехонь.
В Грозном выстроил, у Сунжи,
Дом из камня и стекла.
А для выездов досужих
Тройка с бричкою ждала.
На земле стояли прочно
Однодворцы, тесть, кума.
Чернозём пахали сочный,
И ломились закрома.
Не жалели сил на поле,
Сына сам в могилу свёл.
Мой старшой упал от боли,
Надорвался, отошёл...
А жена в стерне рожала,
Оторвавшись от снопов.
Девять раз, но только мало
Выживало милых ртов.
Только сын и лишь три дочки
Подросли к лихим годам.
Мать над ними, словно квочка,
Хлопотала по утрам.
Жили просто и богато -
При царях немудрено.
Коль хозяин, хоть не знатный,
Труд воздастся всё равно...


ГЛАВА 2

За Наурскою станицей
Окровавилась заря.
В ней сполна пришлось умыться
Господам и холуям...
На куски казачьей шашкой
Русский русского рубил,
Комиссар в очках, Абрашка,
Издаля руководил.
Этот ад войной гражданской,
Издеваясь, нарекли.
Реки крови христианской
По России потекли.
И в станицах, прежде сытых,
Поднялся голодный крик.
Продразвёрстками накрытый
Отощал казак и сник.
Возвратясь с фронтов турецких,
Спрятал саблю и винтарь.
С голытьбой пришёл советский,
Большевистский Государь!
Нам с Евдохой было краше,
Чем станичникам другим.
Муж у Домны, нашей старшей,
Был краскомом боевым.
Это звание спасало
От набегов голытьбы.
От беды нас ограждало,
Словно баловней судьбы!
Раззадорились чечены,
Надоело скот пасти.
Им такие перемены
Разжигали аппетит.
Стало лакомой добычей
Безнадзорное добро.
Угоняли скот привычно,
Крали девок,серебро.
И меня та злая доля
Обратала б навсегда...
Раз снопы на дальнем поле
Я в ряды на воз кидал.
Дочку взял себе в подмогу
Нюрку, младшую из всех.
Заработался немного,
Не глядел вокруг, мой грех!


Вдруг над самой головою
Басурманин колготит,
Поглядел-их, конных, двое,
Что ни рожа, то бандит.
"Опростай, Макар, от воза
Вороных своих коней."
В подтверждение угрозы
На винтовку кажет мне.
Против пули каждый дрогнет...
Я-к телеге, Дочь дрожжит.
Прошептал: "Тебя не тронут,
Ну а я, как бог велит...
Позасунься за снопами,
Нишкни, будто бы больна.
Ты мала, чечену, знамо.
Как добыча не нужна."
Не успел бы взять винтовку,
Что снопами заховал.
Несмотря на всю сноровку,
Срежут пулей наповал.
Снял хомут и упряжь робко.
Обернулся, крикнул: "Ой,
Аманат, гляди на взгорбке,
Взвод, кажися, боевой!"
И чечены, испугавшись,
Устремили в горку взор.
Я же, с силами собравшись,
На конь, и во весь опор!
Погнались за мной абреки,
Я ещё сильней поддал.
Пули вжикали, но веку,
Видно бог мне дольше дал.
Верный конь примчал в заимку,
Я с коня и за ружьё.
Срезал первого навскидку,
А второй коня ожёг,
Повернул, собака, в плавни,
Через реку, и уплыл.
Я тогда трофеем славным
Сам себя вознаградил.
Бурку снял и снял черкеску
С газырями в серебре.
Взял винтовку-трёхлинейку
И коня на той горе.
Ну а умница дочурка,
Буераком и леском
От разбойников - придурков
Добралась домой тайком.


ГЛАВА 3

НЭП пришёл - вздохнул хозяин,
Поднимался из руин.
И, как прежде, стал крестьянин,
На подворье господин.
Я опять копил червонцы,
Обрастал добром, как встарь.
И не видел за оконцем,
Надвигавшуюся хмарь.
Раскулачили в тридцатом
Горемычных казаков.
Голодранцы, и с мандатом,
Хуже татей и воров.
Батраков не знала сроду
Моя дружная семья.
Но меня и всю породу
Гнали в мёрзлые края.
Чтоб спасти себя, семейство
Вздумал спрятаться пока.
У солдаток, из неместных,
Укрывался от ЧК.
Их мужей у белых,красных
Смерть сумела прополоть.
Стыло ложе их напрасно,
Ласки требовала плоть.
Целый год я так ховался,
Много женщин голубил.
Как кобель поистаскался
Про жену, детей забыл...
А она куда красивей
Полюбовницы любой.
И хозяйка всем на диво,
Век не сыщется такой.
Но была ревнива Дуня,
Горяча - казачья дочь.
И когда вернуться вздумал,
Прогнала хозяйка прочь.
Был я грамоте обучен,
Прочитал письмо ЦК,
Мол, хотели, вишь, как лучше,
Перегнули,мол,слегка...

И напрасно гнали в тундру
Нас, крестьян-середняков.
Не по-сталински, не мудро
Нас стреляли, как волков.
Властью поностью оправдан,
Но в коммунну ни ногой.
На колхозную баланду
Не сманил бесовский строй.
Всё стянули нищеброды
На пустой артельный баз.
Но по первому же году
Был пропит зерна запас.
Симменталки околели,
Еле двигались быки.
И в комбедовской артели
Загибались казаки!
Разбежались хуторяне,
И мои подались прочь.
Хоть не думал я заране,
Собрался и сгинул в ночь...
Помотался я по свету,
Как израненный бирюк.
Возвратился в Грозный к лету,
По России сделав крюк.
Не нашёл большущих грошей,
Доживаю у родни.
За грехи семейством брошен,
То Господь меня казнит..."
Дед сглотнул комок застрявший,
Слёзы принял рушничок.
И вопрос из глаз запавших
Был ко мне: "За что внучок?"
А москвич, что мог ответить
На моленье казака?
Чересчур жестоки дети,
Что забыли старика?
Не смогли простить обиду,
Детство, юность без отца.
Его горькую "планиду"
Не поняли до конца?
Разметало, разбросало,
Словно пыль, казачий род,
Столько судеб поломало,-
Над Россией жадный сброд
Издевается, как прежде,
Гнёт, насилует, плюёт?..
И я знаю,что надежда,
Вера русского спасёт?
Что воскреснет дух казачий,
Что поднимется, как встарь,
Что не может быть иначе -
Бог в России Государь ?!


ГЛАВА 4

Лейтенантским аттестатом
Прокормиться мудрено,
Иждивенке в сорок пятом
Было голодно, бедно...
Жизнь во мне теплилась еле,
Оставался лишь шажок,
В невесомом, жалком теле
Чуть подрагивал висок.
Потому из Тынды стылой,
От голодного пайка,
От армейской вони, гнили
Увозила мать сынка...
Благодатный юг России,
Мало тронутый войной,
Был для нас, совсем уж синих,
И спасеньем, и мечтой.
Наша бабушка, казачка
Поднимала грудничка.
Молока и хлебной жвачки
Не жалела для внучка.
Кукуруза, мамалыга
И ишачье молоко
На лекарства у барыги
Ей менялись нелегко.
Весь живот изорван грыжей
От работы и родов -
Всё боялась слыть бесстыжей
У работных земляков!
Так всю жизнь пробедовала,
Поднимала дочерей,
Сына в Польше потеряла, -
В бойне танковой сгорел.
Много лет мы жили розно.
(Разъезжали за отцом)
Так что к ней, в далёкий Грозный,
Заезжали редким днём.
Раз при "чудике" Хрущёве
Навестил я старину.
Город был как будто внове,
Будто чувствовал вину...
Встретил Генку, друга детства,
Пил он чачу, девок мял...
То, что было неизвестно
Мне, подробно рассказал:
"Вот вернул назад чеченов
Из казахских пустырей
Самый "долбанный" из Членов,
Непонятно чьих кровей...
Для него казак и русский
Всё равно, что полова.
Занимался перетруской,
Всесоюзный голова.
Он в изгнании джигитов
Не последним был винтом.
Обелить себя и свиту
Так придумал дуролом.
А казак, что гнил с тридцатых,
Где полгода солнца нет,
Так и ходит в виноватых.
Позабыл его Совет
Тех хрущёвских комиссаров,
Деньги сыпавших рекой,
Горцам правым и неправым,
Возвращавшимся домой.
Бабка дом свой продавала -
Ну зачем такой одной? -
И чечену сторговала,
Не стоял тот за ценой...
Две молоденьких чернушки
Услужали старику.
На вопрос мой: "Кем подружки
Приходились старику?"
Тот ответил: "Две собаки
Вот при мне с недавних пор.
Состою я с ними в браке
По законам наших гор.
Наши женщины - не ваши
По-собачьи служат нам.
И не ищут, где послаще-
Приковались к очагам..."

На базар, с утра пораньше
Гордо топает сосед.
В шапке чёрного барашка,
В галифе, как военпред.
А за ним, к земле прогнувшись,
Тащат грязные мешки
Две зачуханных чернушки
По дороге, вдоль реки.
Разложив товар свой скудный,
Шли на фабрику, к станкам.
А хозяин "многотрудный"
Торговал хала-балам.
Две забитые горянки.
После смены заводской,
Все торговые останки
Забирали - и домой.
Жизнь закончил очень скверно
Скромный наш молодожён.
У водителя цистерны
Сторговал бензина он.
Долго спорили и вместе
Вырывали шланг из рук.
Облились горючей смесью -
Загорелись оба вдруг!
С непотухшей папиросы
Искра пала на пиджак.
Весь в огне, прыжком с откоса
В Сунжу кинулся чудак.
Обгорел, бежав, бедняга
В головёшку и ...почил.
А шофёр, простой трудяга,
Пал на землю,пламя сбил.
Возвращались горцы к предкам,
Власти выдали "подъём"
На строительство, но редко
Кто-то ставил новый дом...
В старых саклях жили люди
Уж почти пятнадцать лет.
Словно мстительные судьи,
Нохчи гнали их на свет.
Стали резать несогласных,
Словно жертвенных овец,
Умывались кровью красной,
И старик, и злой юнец!

И у русского когда-то
Должен кончиться терпёж...
Поднялись, как встарь, ребята
Взбунтовалась молодёжь.
Всё решил последний случай,
Страшный в дикости своей-
Двух девчоночек умучил
Круг отвязанных парней.
Трёх парней, матросов юных,
Искромсали в ремешки...
Защищали от безумных
Дролей верные дружки.
Не спасло ребят уменье,
Ведь кинжал острей ремня...
Всех чечен без исключенья
Призвала изгнать родня.
В ПТУ и институтах,
На заводах, промыслах
Раздували ветер смуты,
Задремавший в казаках.
Пять гробов с телами юных
Дочерей и сыновей
Люд, с призывами безумных,
Нёс к Минутке, зверя злей!
Ворвались, сметя гэбистов,
В растерявшийся обком.
Всех, партийцев и министров
Потащили на балкон.
А народ внизу клубится,
Гнев и злоба бьют набат:
"Вон чеченов-кровопийцев,
Всех, кто прав, кто виноват!
Мир насильный нам не нужен,
Хватит, матерь вашу так,
Натерпелся безоружный,
Обесчещенный казак!"
Секретарь им что-то мямлил,
Про бесчинство, про закон.
Так бока ему намяли,
Еле выжил позже он.
А толпа сорвалась с места,
С диким рёвом, матерясь,
Замесила,словно тесто,
Горцев всех, не разберясь...

Город целых две недели
Был отрезан от страны.
Лишь листовки вниз летели
С обещаньем тишины,
Снисхожденья виноватым,
Подстрекателям средь них...
Были вызваны солдаты,
Но к тому уж город стих.
Русский бунт всегда ужасен.
Но проходит,словно снег.
Власти знают - не опасен,
Русский, чувствуя свой грех...
КГБ тайком хватало
Активистов мятежа.
Долгий срок они мотали.
Рядовой, как лист дрожжал.
После той кровавой бани
Каждый словом приручён:
Что чеченец тише станет...
Усмирилось казачьё."


ГЛАВА 5.

Выпив кислой "изабеллы",
Расщепив литой гранат,
Слушал я,как бабка пела,
Всё хмелея, "Хаз-Булат",
Как казак через долину,
И Кавказские края,
Проскакал дорогой длинной
Верность дивчине храня...
Город Грозный, горы, Джалка,
Черноречье, Сунжа,Трек...
Тот урод-кому не жалко
Их, потерянных навек!
Этот край трудом поднятый,
Потом, кровью казаков,
Трижды клятый, переклятый
Разворочен до основ.
Стал страшилкой всероссийской,
Исламистскою бедой,
Цитаделью террористской,
И грабительской ордой!
Кто ответит за "ошибку",
Иль иудиный расчёт?..
Стёрши детскую улыбку,
Пожинает кто почёт?

Побывал в шестидесятых,
У родни, хоть не прямых,
Без расчёта тароватых,
Без упрёка гостевых.
За столом обильно-пьяным
Слушал басни стариков...
Спорил с кем-то очень рьяно,
А другим кивал легко.
Про старинный быт и новый,
Где и как сорвали куш.
И что дружат с ними снова
И чеченец и ингуш.
Аксакалы изменили
Шариатским письменам,
И ещё в степях решили
Повернуться к русакам.
Близкородственные связи
В ссылке долгой, средь степей
Кровь попортили. Из князя
Гор рождался и плебей.
Домовитых и чистюлей
Белотелых - всё при них -
Брали в городе, в ауле
За парней своих лихих.
Так старейшины решили
Своё племя возродить.
А горянкам запретили
Впредь за русских выходить.
Смерть грозила непослушным,
Полюбившим казака.
Как запретный плод не скушать,
Если бес к тому толкал?!
У соседа,за дувалом,
Волоокая Айша
Грациозно выступала -
Даже в чёрном хороша!
Её мужем колченогий
Спекулянт с базара был.
Он её в затворе строгом
От соблазнов хоронил.
Было мне чуток за тридцать,
Инженер, спортсмен, "ходок".
Сдуру рано ожениться
Мне пришлось, и рос сынок...
Посмотрели друг на друга,
Из-за ветхого столба...
Я ещё никем не пуган,
И она, навек раба.
И глаза, чернее бездны
Захлестнула синь моих.
Рухнул занавес железный
Предрассудков вековых!
Прошептал шайтан ей в уши,
Что мне чёрт вложил в уста.
Уголок под старой грушей
Нам постелью брачной стал.
Много раз тела сплетались
В страстной, яростной борьбе.
И куда-то потерялись
Страхи, сами по себе.
Уж задумали убёгом
Затеряться средь равнин,
Жить, как люди, долго-долго,
И закончить вместе дни.
Видно чуял что-то вроде
Её мнительный супруг.
От греха и мести рода
Он Айшу отправил вдруг
В горы,в дальнее селенье
По присмотр бородачей.
Где б не смог при всём везеньи
Я найти к тюрьме ключей...
Генка,друг мой закадычный,
Был в сужденьях очень крут.
И считал, что нас в столичной
Толкотне ножи найдут.
Подавив тупую горечь,
Через несколько минут,
Я бежал, как трус и сволочь,
Бросив милую под кнут...
С той поры прошло немало,
Может быть с десяток лет.
От сует мирских усталый
Взял на Родину билет.
С однокашниками пили,
Рассуждали что почём...
Кем мы стали, кем мы были,
И куда в конце придём.

Об Айше мой друг поведал,
Родила она в горах
Пацана с обличьем деда
Моего в младых годах.
Синеглаз белоголовый
Мальчуган и богатырь.
Был обрезан и, как новый
Их чечен, познает мир.
А Айша тихонько сгасла
От побоев,от тоски.
Слушал я его безгласно,
Очерствел душой и сник...
Помотала жизнь повесу,
Пил, с доступными гулял,
И совсем продался б бесу,
Если б разуму не внял.


ГЛАВА 6.

Город Грозный цвёл, как прежде,
Без сует, слепой возни.
Из Сибири дальней, снежной
Я приехал в ГрозНИИ.
Шёл по паркам и по скверам,
Брёл по улицам и пел,
Запах юности, наверно,
Опьянил, как винодел.
Вышел к парку абрикосов-
Кипень белая вокруг.
И пропали все вопросы-
Где я, что я, кто мне друг?...
Захотелось босоногим
Пробежаться по стерне.
Чтобы в мазанке убогой
Пела бабка песни мне.
Про Булата и картину,
Терских аспидных ночей.
И... месить навоз и глину
Для саманных кирпичей.
Выйдя к Сунже, вдруг очнулся
Встретив Генку-корешка,
Тот,как будто отвернулся,
Не узнал, поди, дружка,
Я к нему: "Здорово, друже,
Как не стыдно. Я забыт?"
Он: "Кому теперь я нужен
Первой группы инвалид?

Нанесли дружки-чечены
Мне в башку пятнадцать ран.
Боль тупая в каждом члене,
Оглупел, что твой баран!"
Забрели с дружком сердечным
В скромный винный погребок.
Молча выпили, конечно,
И отмяк с вина дружок.
Не мешал рассказу спёртый
Воздух погреба тогда:
"Семьдесятого четвёртый
Год начался,как всегда.
Было тихо и уютно.
Горец жил, кинжал зарыв.
Но как будто каждый смутно
Видел зреющий нарыв.
Про себя скажу немного,
Был в компании у них.
Вёл себя не слишком строго
Посреди парней лихих.
На насмешку сам насмешкой
Отвечал, наверно,злясь.
Те в ножи, а я замешкал,
Дальше-тьма, и мордой в грязь.
Что сказать? Остепенились,
Вроде внешне, хай им грец!
В институтах отучились.
Был чабан, теперь он спец.
Вот и девушки горянки,
Посмотри, как хороши.
Были чёрные смуглянки-
Стали праздник для души!
Шариату подчиняясь,
Раньше кутались до пят.
А теперь другим на зависть,
Траур с них почти что снят.
Одеваются по моде,
Выделяют гибкий стан,
Мини, или что-то вроде
Стал нередок у Гюльджан.
И машину водят лихо.
Часто в уличных кафе
Две подружки судят тихо
Мужиков...и подшофе.

Но под галстуком с рубашкой
Часто чувствуешь бешмет.
Горца видно по замашкам,
Горд, что твой авторитет.
Разделясь давно на кланы,
И своих зовут "чабан",
Кто в горах пасёт баранов,
Кто в простой работе рьян.
Спекулянты и деляги
Называются людьми.
Ну а русские бедняги
Просто быдло. Ты пойми,
Их обида нестерпима -
Полупьяный русский сброд
Ими правит тайно, зримо...
Натерпелся их народ!
Но особенно Советы
Не чечена только,всех,
Так прижали, что Ахмету
О свободе думать - смех!
На фашиста понадеясь,
Подошедшего к горам,
Обрели надежду, смелость,
И готовились к пирам.
В серебре текинец гордый
Был для Гитлера готов.
Только немцам дали в морду,
У чечен отняли кров.
Всё же странные ребята,
Чуден горский пиетет.
Посмотри-ка, в каждой хате,
Виден Сталина портрет.
Вот,притих магометанин, -
Страшен сталинский урок!
Но в груди всё тот же пламень,
Он прорвётся, дайте срок!
Мы давно чего-то ждали
От притихших земляков.
Хоть внезапно гром ударил,
Не застал врасплох ментов.
В этот день светило солнце,
Каждый лист теплом согрет.
Из аулов сотни горцев
Собрались на свой совет.

Старики и пожилые.
Молодёжь, юнцы совсем
Пели песни боевые,
Жгли лезгинку,а затем...
Стали требовать свободы,
Без крутых, обычных мер.
Автономию народа
Заменить на ЭСЭСЭР,
Равноправной единицей
Быть 16-ой в стране.
Объявить о том в столице
По-серьёзному, вполне!
Я-свидетель беспристрастный
Этой сходки был тогда.
Не дождались горцы Гласность,
Рано тронулась орда...
Площадь города Минутку
С "калашами" на груди
(Мне, поверишь, стало жутко)
Полк солдат огородил.
Впереди полковник грозный,
Мегафон в надрыв орёт:
"Разойтись, пока не поздно.
Незаконен этот слёт!
Полчаса даю на сборы,
Начинается отсчёт,
Возвращайтесь мирно в горы,
А иначе - кара ждёт!"
И пошёл считать минуты,
Метрономом отбивал.
Поутих глашатай смуты
Расходились... Кто-то ждал...
Срок истёк,осталась сотня,
Иль другая храбрецов.
Кто не скрылся в подворотнях,
Дождались, в конце концов.
Вот команда прозвучала,
Молодёжь и стариков
Побросали, как попало,
В кузова грузовиков.
Дизеля, как звери взвыли,
Бросив выхлоп в пустоту.
Будто были и не были
Не стояли на посту...

Я подумал: вновь по ссылкам,
Иль по тюрьмам развезли
Самых рьяных,самых пылких,
И в покорность привели...
Через пару дней прошедших
Мне знакомый военком
Расказал что этих, грешных,
Так решил судьбу обком:
Развезли по всем дорогам,
Там за городом в глуши,
Пару слов сказали строго,
Им по-русски, от души...
Побросали на дороге,
Развернулись, и к домам.
Долго били нохчи ноги
В направлении к горам...
И с тех пор опять покорна
Возмущённая Чечня.
А когда мятеж повторный? -
Вот загадка для меня.
Но не думаю, что долго
Ждать кровавый перепляс,
Накопили очень много
Злобы горцы против нас..." -
Вдруг мой кореш закадычный
Стал белее полотна,
Искривился необычно,
Грохнул на пол. Вот те на!
Я к нему - язык прикушен,
И в припадке тело рвёт.
Так хрипит, как будто душат,
И забила пена рот...
Удержал его едва ли
Я б один, без двух верзил.
Еле рот его разжали,
Чтоб язык не откусил .
Проводил до дому Генку
Как припадок отпустил,
И в гостиничную клетку
Закарабкался без сил!
Лишь потом, в Сибири снежной
Вспоминал,глотая ком,
Генку, юность и надежды...
И что стало с ним потом.


ЭПИЛОГ

Грянул гром,не задержался,
От былого ни следа.
Управлял иль упражнялся
Пьяный комик и балда!
Похватав добро мирское,
К власти рвались впопыхах.
"Независимость построим!" -
А на самом деле - крах!
Над Чечнёй моей прекрасной,
Поднимали волчий стяг.
Горец бил о землю страстно
Окровавленный чувяк...
Но проходит исступленье,
И простой чабан проник-
Что на русского гоненье,
Обернулось против них!
По России раскидали
Терцев, пасынков земли.
А поймут, что потеряли
Нохчи? Что приобрели?


---


Пролетели годы детства,
Годы юности лихой...
Где найти такое средство
Всё пройти тропой иной...
Примирить непримиримых,
Всем раздать,что задолжал.
И в сердцах навек остылых
Разогреть Любови жар.
Кто с Христом,а кто с Аллахом,
Всем нам ясно: Бог един
Заповедовал не страхом,
Жить с любовью до седин.
И прощать,слезой скрепляя,
Как учил евангелист,
Чтоб сказать у двери Рая:
"Принимай, Господь, я - чист!"

Теги: жизнь, время, смерть, путь, руки, кровь, песни, век, ноги, поле, кафе, племя, сброд