Ложь - парадоксы осознания

Ложь - парадоксы осознания

10.06.2013 10:05

Рейтинг: 0,00 (0)

Поэт: Eva_ramiR

Серия стихов: ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ НЕСТИХИ

Язык вранья упруг и гибок,
И в мыслях строго безупречен;
А в речи правды – тьма ошибок,
И слог нестройностью увенчан
(И. Губерман)
Способы вранья неисчислимы,
между тем как истина
двоиться не может.
(Д. Писарев)

Ложь сама по себе парадокс, так как она является явлением осуждаемым и бесстыдным, и в тоже время, зачастую всецело оправданным. Парадокс (греч. paradoxos — «противоречащий обычному мнению») — выражение, в котором вывод не совпадает с посылкой и не вытекает из нее, а, наоборот, ей противоречит, давая неожиданное и необычное ее истолкование (напр. «Быть естественным — поза», «Я поверю, чему угодно, лишь бы оно было совсем невероятным» — О. Уайльд).
Осознание — важный момент приближения к истине вещей. Осознание нейтрализует искажение действительности и дает человеку заглянуть правде в глаза.
Таким образом, парадоксы осознания лжи призваны раскрыть двойственную природу феномена лжи: неоднозначность нравственной окраски понятия лжи и отношения к лживым действиям в обыденной повседневной жизни большинства людей.
Ложь – природная склонность каждого человека, указывающая на двойственность его натуры, на греховность его природы, на искушенность человека к неугодным Богу делам. Жизнь так коротка, желание процветания столь заманчиво, страсти столь привлекательны, искушения столь обескураживающи, а силки Дьявола столь изощренны, что нет слабому человеку спасения от лукавства и хитрости греховной телесной природы.
Существуют множество определений лжи в психологии, психиатрии, социологии, но кратко ложь можно определить, как заведомую недостоверную информацию, транслируемую эмоционально, вербально или невербально, с целью достижения определенных сознательно установленных целей. Таким образом, я исключила бы из поля нашего интереса такие понятия, как фантазии, детскую ложь, патологическую ложь, невольную ложь и шутливую ложь.
Человек во лжи рождается и во лжи умирает. Поэтому странно само сравнение придуманной байки о «капусте», в которой он был якобы найден, и «лжесвидетельстве в суде», или «умалчивании» пред святыми отцами на исповеди. Но можем ли мы верить кому-либо, кроме самих себя, зная продажность и лживость человеческой природы?
То есть в понимании лжи, как аморального явления первостепенное значение имеет осознанность последствий произведенной (вербальной или невербальной) неправды на жизнь окружающих людей. Таким образом, ложь – это не просто неверное слово, но это действие, которое может вызвать вполне предсказуемые результаты, тем самым нанести ощутимый вред людям.
С этой позиции ложь преступна и наказуема.
Как говорится Святителями церкви: ложь, лукавство, коварство – всё это исходит от Дьявола. «Лукавый (от слав. лука – изгиб) – одно из наименований диавола, которое указывает на нравственную искривленность, лживость, неискренность демона. Существующие наименования врага рода человеческого передают различные его свойства. Сатана означает противник, диавол переводится как клеветник» [1].
«Лукавство есть изобретательность на злые умыслы, когда человек, прикрывшись чем-то добрым и предлагая это другому, как приманку, тем самым приводит в исполнение свой умысел» (Святитель Василий Великий) [1].
«У лукавого нрава есть особые признаки; кто имеет их, тому невозможно быть сыном Божиим, нося в себе образ противоположного естества. Угодно ли знать отличительные свойства лукавого нрава? Это зависть, ненависть, клевета, кичливость, корысть, страстное пожелание, недуг славолюбия. Этими и подобными этому чертами отличается образ противника. Поэтому если очернивший себя подобными сквернами будет призывать Отца, то какой отец услышит его? Очевидно, состоящий в родстве с призывающим, а это отец не Небесный, но преисподний» (Святитель Григорий Нисский) [1].
«Лукавый одному на другого клевещет, всякому идет наперекор, принимает участие в ссорах, доводит человека до раздражения, помогает в мщении, готов на злоречие, с приятностью говорит о других худо. Лукавый скор на оскорбления, в многословии силен, усерден в нанесении другим ударов, первый содействует раздорам. Лукавый издевается над тем, кто любит; кто заслуживает одобрения, теми гнушается; кто показывает успехи, теми недоволен. Лукавый всегда завидует, всегда соперничает, всегда ожесточается; получив приказ, противоречит ему; выслушав повеление, извращает его; после доброго совета поступает плохо. Лукавый в псалмопении немощен, в посте расслаблен, для всякого доброго дела не имеет ни сил, ни понятливости, к духовным беседам не способен, потому что "всякое нечестие заграждает уста свои" (Пс. 106, 42)». (Преподобный Ефрем Сирин) [1].
Коварство Сатаны, так рьяно пропагандируемое, дает нам лазейку для испрошения прощения перед Богом и людьми. Дескать: «Каюсь, грешен, но искушен был нечистыми помыслами, навязанными мне Лукавым!» А значит и вина моя не может быть полной и неоспоримой, а значит, есть причины на каждую ложь, на каждую неправду, каждый мелкий обман, и каждую безобидную хохму. Философ Эрик Берн пишет: «Большая часть человеческих взаимоотношений основана на обманах и уловках, иногда веселых и забавных, иногда низких и злобных. Лишь не многие счастливцы, такие, как матери и младенцы, истинные друзья и любящие, совершенно искренни друг с другом». [3]
Есть некие общие для всех правила, определяющие серьезность понятия «правда» и неблаговидность понятия «ложь». Но границы, в пределах которых возможно нарушение запрета на вранье для каждого конкретного человека индивидуальны, и определены многими вещами, в том числе и врожденной предрасположенностью.
Именно таковая врожденная предрасположенность к изначальной нечестивости, есть причина недоверия людей друг к другу. И дело здесь не в близости, родстве, дружбе, уважении или их отсутствии, а в том, что мы изначально знаем, что наивность и простодушие наказуемы, в то время как хитрость, наглость, коварство и подлость и отсутствие совести, зачастую «второе счастье». «В сниженном, «бытовом» виде амбивалентность морали (и достаточный «люфт», зазор, делающий ее гибкой) можно проследить хотя бы на русских поговорках: с одной стороны, «Ложь на тараканьих ножках ходит», «Ложь не живуща, вранью короткий век», с другой — «Правда к Петру и Павлу ушла, а кривда по земле пошла», «Правда — в лаптях, а кривда — в сапогах» (т.е. торжество правды осуществляется либо в умах людей, либо на Божьем суде, но не «в миру», следовательно, «сила» правды весьма относительна)». [4]
То есть, декларативно, в умах большинства, «ложь» – это плохо, но по существу все знают о том, что большинство людей лгут каждодневно, и находят миллион оправданий своей лжи. Другой вопрос: граница допустимой лжи для каждого конкретного человека, которую он не в состоянии пресечь. Причем, как бы ты не старался доказать свою честность, и неподкупность своих моральных принципов, ты не станешь благочестивее разумного большинства в сообществе себе подобных, ибо их не интересует твое отношение к вопросу лжи, они убеждены в том, что твоя честность, как и честность и правдивость большинства граждан имеют свои пределы, за рамками которых существует свобода нарушения любого декларативного правила. Благочестие – лишь приличествующая норма поведения, но не нравственный закон общежития.
Надевая на себя маску честного гражданина, мы печемся о своем имидже и обеспечиваем себе честное имя. Нам вовсе не хочется слыть простачками, тем более «дураками» или «простофилями». Поэтому приняв круговую оборону, мы ослабляем хватку, снимаем барьеры настороженности, «расслабляем булки» только в смерти. Можно быть лживым, но нельзя им слыть, ибо не поступки определяют наше место в сообществе, но сложившееся мнение о значимости нашей персоны для интересов сообщества. Яркой иллюстрацией такой патологической психологии правоты можно считать фильм «Разумное сомнение» ((Beyond a Reasonable Doubt) Режиссер Питер Хайамс. США, 2008.), где сознательная ложь, и профессиональная фальсификация оправдана далеко идущими карьеристскими планами, в соотношении с которыми даже жизнь людей имеет куда меньшую ценность. «Многие, как на позорище, лицедействуют в собственной жизни, одно нося в сердце, а иное выставляя напоказ...» [1].
Обидно быть обманутым, но не оставить кого-то в дураках. Облапошить кого-то бывает даже забавно. Это повышает самооценку, прибавляет уверенности в себе, и способствует снятию атавистических страхов нравственной нечистоплотности. В конце концов, «наивные дураки», для того и созданы, чтобы на них можно было поупражняться в хитрости.
А хитрость отнюдь не подлость, но свойство ума сведущего, опытного, ловкого, сознательное умение достигать изощренным путем личной выгоды. И можно ли осуждать человека за стремление к личной выгоде?
Поэтому беда «простака», поддающегося на обман, беда самого простака. Именно наивная простота и есть противоестественное свойство для современного человека, который обречен на муки и страдания в коварный информационный век. «Утонченность современных методов лжи (в виде замалчивания важной информации, недоговорок, манипуляций, выгодного расставления акцентов и пр.) порождает ответную волну совершенствования распознавания лжи. Время от времени становится даже модным внушать публике мысль о том, что со¬временные технические средства (в частности, полиграф, он же «детектор лжи») и современные технологии распознания микромимики и языка жестов делают обман специалиста, оснащенного ими, практически невозможным». [4] Сериалы криминального содержания вроде «Обмани меня», (США, 2009, реж. К. Джонсон, Р. Швентке), «Воздействие» (США, 2008, создатели Дин Девлин, Джонатан Фрейкс) показывают в доступной форме, что ложь оставляет следы, в том числе в человеческой речи, позах, тембре голоса, которые можно расшифровать, воспроизвести картину прошлого, и в тоже время можно воспользоваться этими знаниями с целью сознательного обмана. Романтизация мастерства блефа не нова, и этому полным полно примеров в кинематографе, начиная от «Меверика» и заканчивая «Притворщиком», и уже не важна природа лжи, а важен факт её позитивного восприятия. Именно поэтому сейчас распространены методики и тренинги, как распознать намерения собеседника и избежать всяческих обманов. Ибо современный обыватель должен быть готов к любого рода фальсификациям, как с предметами его обихода, с информацией, которую он каждодневно получает в огромном количестве, и с его личностью, которая подвергается всякого рода манипулятивным воздействиям со стороны более продвинутых обывателей. «Притворяясь, будто мы попали в расставленную нам ловушку, мы проявляем поистине утонченную хитрость, потому что обмануть человека легче всего тогда, когда он собирается обмануть нас». «Лукавство есть извращение простоты, обольщенный разум, лживое оправдание себя благими намерениями... Скрытность сердца, бездна лести, навык лгать, превратившееся в природу самомнение, противник смирения, личина покаяния, удаление плача... упорство в своем мнении, причина падений, препятствие восстанию от падений... коварная улыбка при обличениях, безрассудное сетование, притворное благоговение – словом, оно есть бесовское житие» [1].
Так или иначе, но каждый оценивает честность окружающих исходя из собственных нравственных принципов и ежели он склонен ко лжи, то скорее всего, будет мерить всех и вся по своей мерке, ибо не стоит переоценивать свои сильные стороны, но не меньшей глупостью было бы недооценивать сильные стороны других. А человек, не раз прибегающий ко лжи для достижения своих целей, и не получавший наказания за свою ложь, будет считать это фактором своей силы, как вышибала, фактором своей силы считает «кулак», нимфетка свою «сексуальность», а изобретатель – свой «практичный ум». «Трудно поверить, что человек говорит вам правду, когда вы знаете, что на его месте вы бы солгали». (Г. Менкен)
Правда, есть еще один способ сохранять видимость благопристойности – делать вид, что все в порядке, врать самому себе. К этой форме вранья люди прибегают очень часто, в основном из соображений самосохранения. Если проблема замолчана или обозначена иным способом, чем является на самом деле, то можно не обращать на неё внимания. Хотя это чревато скрытыми фобиями, маниями, психозами, неврозами и прочими психическими отклонениями, но, в конце концов, у кого не припрятан скелет в шкафу, всегда есть шанс замуровать этот скелет как можно глубже и навсегда. «Ложь перед самим собою – это наиболее распространенная и самая низкая форма порабощения человека жизнью». (Л.Н.Андреев)
«Лукавство есть... бесовское безобразие, которое потеряло истину и думает утаить это от многих». (Преподобный Иоанн Лествичник) [1]. Дориан Грей Оскара Уайльда пример человека искушенного Лукавым и долгое время пребывающего в жестоком самообмане, не испытывающего ни жалости, ни раскаяния, и одновременно находящегося в страхе перед раскрытием тайны его неувядающей юности. Причем в личине Лукавого выступает и его друг и наставник лорд Генри Эштон, который сам не осознавая действия своей растлительной философии свободы долгие годы поддерживает в Дориане уверенность в своей безнаказанности и богоизбранности. Именно этот факт хотел подчеркнуть Дориан Грей, когда сказал лорду Генри: «А ведь вы однажды отравили меня книгой, Гарри, — этого я вам никогда не прощу. Обещайте, что вы никому больше не дадите ее. Это вредная книга» [2]. Вся жизнь Дориана – чудовищный самообман, герой с самого начала знает о природе своего проклятья, и если сначала это его забавляет, то постепенно начинает тяготить и мучить, что и приводит в конечном итоге к неминуемой гибели не только тела (тело выступает как оболочка, средство обмана окружающих ангельским ликом), но и отравленной бесчисленными грехами души.
Общество все время диктует каноны нравственности, по существу не соблюдая их, но лишь провозглашая. И правда конкретно взятого человека никому не нужна, будь она трижды чистейшая и незапятнанная истина. Но в тоже время, «социально одобренная ложь» будет литься в уши обывателей стократно, без малейшего угрызения «общественной совести», ибо таковой совести попросту не существует. Обезличенность безнаказанна. И лицемерие, как форма социально одобренной лжи тому яркий нетленный пример. Полно в истории примеров, когда от правды шарахались как от проказы, чтобы не поплатиться головой.
УТОПИЯ

Не ври себе. Не Бог ты, и не Царь,
И не венец словесности творения.
Тебя охаять может божья тварь,
Хоть не обучена азам стихосложения.

Не лги, ведь ты не в силах изменить
Порядки, созданные с целью нарушения.
Ты не посмеешь мудрость их гневить,
Выкрикивая лозунги стремления.

Не надорвись, превозмогая боль,
Ту, что горда, чтобы молить пощады.
Не первый ты, и ни последний ноль,
Которым единицы шлют награды.

Не ври, но правда вовсе ни к чему,
Ведь мнимость правоты, важнее правды.
И вера в справедливость, как в мечту –
Утопия презреть избитые стандарты.

Не ври, пусть все вокруг лгуны,
Ведь честь и честность для тебя святое.
И пусть, вновь в выигрыше лихачи,
Которые привносят в жизнь кривое.

Кривое будет вечно побеждать,
И называть вновь совершенной, кривду.
И на весах суда, слепой Фемиды рать,
Вновь облегчится, пропустив молитву.

Утопия – лишь выбор умереть
За попранные миром идеалы.
А красоту превозмогает смерть,
Меняя большее из зол на малое.

Купируй совесть в битве за успех,
Тот атавизм божественного знания.
Еще не создан Богом смертный грех,
В котором, нет пути для покаяния.
«Вся эта чудовищная каузометрия длится всю жизнь. Человек всё пытается найти причинно-следственные связи в своих поступках, разобраться в движениях своей загадочной души. Ум создает цепочки идей, конструирует логику поступков, выверяет вероятности успеха и поражения, и рефлексирует, рефлексирует, рефлексирует. Всё это в конечном итоге создает некое подобие нерукотворного портрета, на котором помимо лица, можно угадать и стиль жизни, траекторию движения «зиготы, звучащей гордо», из точки под названием «жизнь» в точку под название «смерть». Но при всей своей видимой продуманности, движение это стихийно». [7, 179]
Если Вы человек, который не признает полутонов, то для Вас существует лишь, «черное и белое», «ложь и правда». Но такое критическое мировоззрение, такая же редкость, как правдивые люди. Поэтому, Вы вполне можете быть честным человеком, допуская незначительные перекосы в трактовке ложного и правдивого суждения. В зависимости от собственных интересов, необходимо просто менять окраску суждений приукрашивая и приуменьшая, или напротив, сгущая и преувеличивая. И это вовсе не будет ложью, но будет лишь носить колорит Вашего личного восприятия. Как у нас сейчас модно говорить: «Это мое сугубо личное мнение!» «Преувеличение есть ложь людей благовоспитанных» (Жозеф де Местр). Лорд Генри Эштон – пример благовоспитанного лжеца. Он проводник шокирующего цинизма и спорной философии свободы, на которую он так и не решился, но сам того не зная поставил ярчайший эксперимент «губительного плотского фетишизма». Он так и не смог переступить грань дозволенного, его свобода в сравнении с Дорианом, так и осталась декларацией. Слова – есть просто слова, они не есть действие, но лишь призыв, который каждый волен воспринимать согласно своим убеждениям. Именно поэтому на упрек Дориана Грея, Лорд Генри ответил: «Дорогой мой, да вы и в самом деле становитесь моралистом! Скоро вы, как всякий новообращенный, будете ходить и увещевать людей не делать всех тех грехов, которыми вы пресытились…. А «отравить» вас книгой я никак не мог. Этого не бывает. Искусство не влияет на деятельность человека, — напротив, оно парализует желание действовать» [2].
ДВОЯКИЙ ПРЕДМЕТ
Сегодня я проснулся с мыслью,
Свой миф по-новому начать.
Ведь мне давно уже за тридцать,
Я перлы вправе расточать.
Не каждый может так соврать,
Совсем не каждый так завраться,
Чтобы без памяти остаться,
И отражение потерять.
А я смотрю и вижу тьму,
Из тьмы кромешной пару зенек,
Еще немного постою,
И блеск на лысине узрею.
Ведь всем известно к темноте,
Привыкнуть надо время глазу.
Лишь неминучей правоте,
Ты веришь полностью и сразу.
Довольно способов вранья,
Чтоб каждый выбрать мог по духу,
А истина всего одна,
И, неспособная к подвоху.
Вот так стою и в корень зрю,
А корень, как змеино жало.
Дает упругость языку,
Что б мысль башку не расшатала.
А правда, что? Ошибок тьма.
В ней не добьешься разумения.
Красива ложь в устах лжеца,
Как правда, сказанная с рвением.
Заядлый лжец поверит сам,
В произнесенный лживый лозунг.
Дать клятву верности словам,
Лжецу ж, не надобно и денег.
Ведь совесть врак, как снег чиста.
Правдивый лжец – пунцовый гений.
А, правда – глупости сестра,
К ней прибегают, в крайней мере.
Ведь правды нету на Земле,
Хоть это тщательно скрывают.
Искать же правду в Вышине,
И сами Боги не дерзают.
Таким образом, ложь составляет своеобразный коммуникативный атрибут человеческого общения, который давно стал нормой общежития. В таком качестве, ложь можно высмеивать, осуждать, препарировать, но она никогда уже не станет явлением изначально предосудительным. «Ложь укоренена в повседневной и социальной жизни, имеется в виду, где взаимодействуют люди, она есть функция любых человеческих коммуникаций, при которых осуществляется встреча «интересов» индивидов и социальных групп» [6]
Практическая деятельность направленная на наживу и стяжательство диктует человеку приспособительные качества с помощью которых он может обеспечить достойный уровень своей жизни, не прибегая к большим затратам физических усилий, а таковым средством всегда был обман менее прозорливых своих соплеменников. И хотя, обмануть становится год от года все труднее, но это отнюдь не отталкивает всякого рода авантюристов от попыток использовать манипулятивные механизмы воздействия на сознание других людей с целью получения той или иной выгоды. То есть, по существу, сообщество поделено на тех, кто стремится обмануть других, и на тех кто погряз в самообмане. Д.И. Дубровский называет такое явление «фундаментальной асимметрией» в познавательной и практической деятельности человека. [См. 5] Следствием такой асимметрии является трата жизненной энергии на неподлинные цели, потеря смыслообразующих ориентиров человеческой жизни, нарастание абсурда в личной и социальной жизни, всепроникающая склонность к самообману, как способу поддержания своей идентичности и самоценности. А «правда» давно стала лжедобродетелью, ведь каждому известно, «Добродетель хвалят, но она мерзнет».
***
Дрожит листок осенний на ветру,
Оборваны края его о ветки,
Боится он сорваться в пустоту,
Роняя взгляд прощальный на соседку.
Однажды он родился средь людей,
Дитя любви, и отпрыск лживой веры,
Его душа познала мир страстей,
Театр злосчастный, мимов и сатиров.
Его терзали тысячи обид,
Ломали, гнули плотские желанья.
лЬёт слезы нежный, тонкий херувим,
Хандрит, в неверии и разочаровании.
Вокруг хулу возводят, "святостью" кипя,
А жизнь земная в клятвопреступлениях,
Любовь пускает с заднего двора,
Явиться для проверки в наставлениях.
Так борется добро под знаком – "фальшь",
Наивный ум за одурь покупая,
Отринь природу дерзости, и кинь,
Огарком душу, пеплом пусть сгорает.
Но, холод душ, свечою не согреть,
А мантией природу не задушишь,
Молитвой лживой можно пренебречь,
Её обетом, ты не станешь лучше.
Рубаха у тебя всего одна. Ты гол - сокол.
За веру и за правду, ты согрешишь,
Назвав святым себя, за добродетель,
Если веришь в сказку – непогрешимость,
Твой костёр. Кто верит, умирает дважды.
А по большому счету, нам так хочется выделиться из общей массы, стать хоть ненадолго кем-то другим (и не обязательно лучше), ради этого стоит соврать, ведь такое вранье безобидно. И мы готовы примерить на себя десятки масок, и разноцветных мантий, вылезти из собственной шкуры и влезть в другую, завраться до безобразия и потерять собственное лицо. И нам все равно, что мы заблудились, и плевать, что потеряли свое истинное лицо. Мы аналогично скроены, но так стремимся стать штучным экземпляром, – так стремимся к неповторимой индивидуальности. Мы прячемся за общим именем – «ЧЕЛОВЕК», не замечая, как меняемся, совершенствуемся, мутируем в поиске личной философии и теологии. Но, гораздо чаще, мы переводим надперсональное знание, в сферу персонифицированных переживаний. И все искажения надперсонального знания, лишь отражение персональной реальности в зеркале самопознания. Становимся ли мы понятнее? Нет. Мы просто стремимся к бессмертию, маленькой точке мироздания, в которой гасятся все возбуждения и колебания мира. «Когда, что-то случается не так, как мне хочется, я ломаю комедии, разыгрываю трагедии и фарсы: шучу, смеюсь, плачу, жалею себя, рву на себе волосы в отчаянии и неспособности изменить кривой сюжет, умираю, умираю, умираю, хороню себя, но потом вновь возрождаюсь.» [7, 133]

Список используемых источников:

1.Духовные стороны христианства – энциклопедия http://azbyka.ru/tserkov/duhovnaya_zhizn/osnovy/pravoslavnaya_entsiklopediya_081-all.shtml
2.Оскар Уайльд Портрет Дориана Грея.
3.Щербатых Ю.В. Искусство обмана. – М, 2005, с.13
4.Павловская О.В. Осмысление феномена лжи как отклонения от «нормальной» коммуникации индивидов.//Вестник Тюмеенского Государственного Университета. 2011. №10. С.57-61.
5.Дубровский Д.И. Обман. Философско-психологический анализ. М., 2010.
6.Большая Энциклопедия в 62-х томах. Т. 29. М.: Терра, 2006. С.412.
7.Римарева И.И. Нерожденный путь. Издательство «Книга по требованию»., 2012.