Расстрел Романовых

Расстрел Романовых

20.09.2005 16:00

Рейтинг: 0,00 (0)

Поэт: Анатолий Изотов

Серия стихов: Избранное

Пьеса в одном действии

Действующие лица

К о м е н д а н т, руководитель группы, исполняющей приговор.
Ц а р с к и е д е т и:
А н а с т а с и я (молоденькая девушка),
М а р и я (вторая девушка),
О л ь г а (третья девушка),
Т а т ь я н а (четвертая девушка)
и юный цесаревич А л е к с е й.
Ц а р ь.
Ц а р и ц а.

Место действия – мрачный подвал, освещенный электрической лампочкой.
За сценой слышатся одиночные выстрелы, возня, удары.


К о м е н д а н т (стоит на правой стороне сцены с маузером в руке).


Я исполнил приказ –
жизнь прожита не зря:
Только что
я убил
зло России: царя!
Только что
мы его
расстреляли семью,
Вот сейчас,
еще тех, что трепещут,
добью,
А потом трупы всех
растворю
в кислоте,
И никто не найдет
даже
царских костей!

И не станет преград
на прекрасном пути,
Что б отчизне скорей
в коммунизме цвести...


На левой половине сцены появляется молодая девушка.

К о м е н д а н т (роняет оружие и невольно крестится ).


Кто ты? Призрак убитой,
шальная звезда?
Ты похожа на Настеньку,
только бледна...


А н а с т а с и я


Я – сестра милосердия,
я – Романовых дочь.
Как могла,
я старалась
несчастным помочь:
Я носила лекарства,
я меняла бинты,
Я сидела сиделкой
у безногой "братвы".
Я читала молитвы
за спасенье души...
Что ж меня добивают, как дичь,
латыши?
Штык страшнее нагана
и острей, чем ланцет!
В большевистской России
милосердия нет.


К Анастасии подходит вторая девушка. Из ее шеи сочится кровь.

К о м е н д а н т.


Снова барышня –
тоже из царских детей!?
В твоем теле ведь дюжина
желтых смертей!
Воскресил тебя доктор?
Но раньше
не стало его!
Здесь в живых,
кроме наших стрелков,
никого!


В т о р а я д е в у ш к а.


Я – Мария Романова,
не пойму до сих пор:
Я убита в театре
иль в подвале - в упор?
Снилось мне, что на сцене
я – Лариса, и вот Пуля в шею, под сердце
и в плечо, и в живот...
Исчезают и гаснут
лица, ужас и боль...
Я еще не сыграла
свою лучшую роль!
Я еще не сказала,
что Вы – зверь, комендант.
В большевистской России
убивают талант.


Появляется третья девушка. Лицо ее пылает гневом,
она прикрывает остатками одежды грудь, и смотрит поверх коменданта.


К о м е н д а н т.



Латыши
все забрали с тебя:
крест,
корсет, жемчуга,
Грудь нещадно изрезали
жалом
стального штыка...
Я забыл твое имя,
ты, кажется,
средняя дочь,
Не успел прочитать
в приговоре –
темна эта ночь!


Т р е т ь я д е в у ш к а.


Я – Романова Ольга,
шлю проклятие вам –
Хладнокровным убийцам
и подлецам!
Мы – лишь царского рода,
но давно не цари,
Что ж глумитесь над нами,
палачи – упыри?
Что ж казните не царских
как и нас: без суда?
Где ж, обещанный вами
гуманизм, господа?
Что ж нас прячете,
льете
на лицо кислоту?
В большевистской России
вам гореть как в аду!


Появляется четвертая девушка, на ее голове красная косынка.

К о м е н д а н т, (грустным голосом).


Как свежа и прекрасна!
О, Таня! В тебя
не хотелось стрелять. Но приказ большевистский
суров –
мы должны убивать!
И тебя, как и всех,
погрузили мы
в едкий раствор,
Что бы он поглотил
красоты твоей
нежный узор.
Царский род –
Это главный,
наш классовый враг,
Вместе нам на земле
не бывать,
не ужиться никак!

Т а т ь я н а


Я – Татьяна Романова,
жаль мне жизни до слез:
Мне давно полюбился
кронштадский матрос,
Запах моря и бунта
он принес в лазарет,
От его поцелуев
дрожь, истома и бред.
Я бы с ним убежала
на другой материк –
И у бывшей царевны
был бы муж большевик.
Но меня застрелили,
не спросив ни о чем.
В большевистской России
весь народ обречен.


На переднем плане появляется худой юноша.

К о м е н д а н т.


Слабый мальчик,
тебя мы
прошили насквозь!
Взор твой жжет и морозит –
по самому сердцу мороз!
Знаю я: убивать малолетних
и грех,
и порок,
Но порочней всего
не исполнить
партийный свой долг!
Не страшат меня
смертные муки,
ни пытки, ни ад,
Знаю так же я, что
убиенные
не говорят,
Только бесит, смущает:
зачем говорит пустота?
Может, ты просветишь меня:
чьи это
молвят уста?


Ц е с а р е в и ч. (Не замечает коменданта)


Я – Алеша Романов...
Адский жар, бред и вздор!
Кто стрелял в тебя, мама?
кто терзает сестер?
Наш линкор затопили –
в трюмах волны кипят,
Разорвал мое сердце
трехдюймовый снаряд.
Тяжелы мои руки,
на подошвах – свинец...
Помоги, помоги им,
мой уставший отец!
Ты сражен! Кто же женщин
заслонит от резни?
В большевистской России
беззащитны они.


На сцене появляется царь, в руках он держит подушку.

К о м е н д а н т.


Вот и царь!
Хоть больна, но живуча
старинная кровь –
Вы, убитые,
будто из пепла,
рождаетесь вновь!

Ц а р ь.


Наш расстрел не гремит
как салют в вашу честь,
Безрассудна слепа
эта дикая месть!
Для России,
объятой
гражданской войной,
Царь казненный опасней,
чем царь отставной.
Пухлы ваши проблемы,
глухи тупики.
Вы шагаете к пропасти,
большевики.
Без монарха Отчизна
могла б преуспеть,
Без царя в голове –
бед в России не счесть!


К царю подходит царица.

К о м е н д а н т.


Знаю, Матушка,
было здесь все не по-царски,
прости, –
Повели мы Россию
совсем по иному пути.
Ваше племя взрастало
на нашей, народной,
крови...
Час расплаты настал:
кровь теперь
проливаете вы!


Ц а р и ц а.


Весь мой род покосили,
как живые цветы,
Мы дожили в России
до последней черты!
Оборвались все нити
здесь, у мрачных дверей,
В сердце сгусток мучений
всех земных матерей.
В заточенье не дали
раньше мне умереть,
Знать, важна комиссарам
наша страшная смерть.
Нет душе упокоя,
и могила пуста,
В большевистской России
расстреляли Христа!


Занавес

Теги: жизнь, сердце, кровь, час, лицо, место, моря, муж, царь, призрак, спасенье, племя, салют